— Граница мертвой зоны, шеф. Думаю, уже можно наладить связь. Кого вам найти, Рашена?
«В бардаке, куда тебя начальник лагеря возил, — напомнил майор. — Тут понимаешь, какое дело. Твой друг Успенский знает, конечно, что ты уже не псих. Думает, тебя вылечили. Но стоит ему увидеть эту фотку и посмотреть экспертное заключение про твои отпечатки на ноже, которым девочку порезали, про твою сперму у нее во всех дырках и так далее… Кстати, не хочешь сам почитать?»
Старпом задумался. Сейчас каждый в экипаже имел право голоса. Сбросив пустые модули, Эссекс лишил этих людей единственного реального шанса выйти из боя живыми. Был, правда, еще один шанс, но призрачный: на орбите покинуть разбитый дестроер в спецкостюмах. Тут уж все зависело от того, удастся ли заглушить и катапультировать реактор, сильно ли будет взрываться корабль и быстро ли подоспеет «катафалк», как обычно называли судно, на чью долю выпала спасательная миссия. Целых три «если». Если реактор не долбанет, заражая пространство радиоактивной тучей; если корабль не разнесет в щепы, на которые экипаж сядет, как на вертелы; если капитан спасателя будет достаточно опытен в поисковых работах…
Сержант вместо ответа покрутил у виска пальцем.
Маяк на Цербере по-прежнему не подавал ни малейших признаков жизни. Ремонтник шел к маяку самым полным и прибывал на Цербер в расчетное время, через полтора месяца.
— Я его потом спрошу, — пообещала Ива. — И не надейся, что забуду. Представляю, какой был удар, если ты разбил налобный щиток! Еще могу представить, что осталось от прибора, об который ты бился… — она вдруг улыбнулась. Ей тоже случалось по долгу службы колотиться головой о жесткие предметы. Стоимость некоторых из них у Ивы вычли из жалованья.