“Раскладкой” называлась жилетка, в которой было десятка два карманов и еще десятка три карманчиков.
Никто не видел и никогда не увидит, как она, приехав к двум часам ночи домой, плачет, сидя в куртке на краю ванной, потому что нет сил раздеться, а утром все начнется сначала. Плачет и гладит сонную Мусю, которая вопросительно трется о колени и мечтает, что ее сейчас будут кормить – раз уж приехала, давай ужинать, что ли!
С равноправием, оказывается, большие проблемы.
– Мы ищем их и не можем найти уже много дней.
– Нет, – пробормотала Алина, уязвленная против собственной воли.
Она не должна за ним ухаживать! Она… кто там?.. Ах да, фея, ангел божий, цветок роза, глоток росы, клочок тумана! Почему она подает ему кофе и салфетки и вскакивает, как самая обыкновенная женщина, как только чайник начинает свистеть, и суетится, и смотрит, сколько у него осталось в чашке?! И вообще у нее должен быть штат слуг и дворецкий в белом галстуке, который будет “неслышно возникать” в дверях, а “проворные лакеи” из серебряных кофейников станут подливать кофе в фарфоровые чашки… Или это чашки серебряные, а кофейники фарфоровые?