Они обе стояли у двери, провожая его, очень высокие, очень красивые, похожие друг на друга, в окружении мягкого света, высоких ваз, обнимающихся негритосов и японских циновок.
Шарфик перетекал у него по ладони, а он сидел и смотрел, как перетекает.
Добрынин был в пальто и перчатках и, видимо, не собирался задерживаться надолго, потому что не снял ни того, ни другого.
Зажигалки не было. Бахрушин еще поискал, а потом раздраженно вытащил изо рта сигарету – сидеть с незажженной сигаретой во рту было как-то глупо.
Я с телефоном теперь сплю. Не с женой, а с трубкой.
Документы зачем-то понесли в фанерную будку, именно Ольгины, Беляеву вернули сразу – Би-би-си есть Би-би-си.