Пот потек за воротник и постыдно, насквозь, вымочил пояс штанов. Ольга шевельнулась на виниловом сиденье, чтобы хоть как-то вытереть там, где было мокро.
Ольга опять посмотрела на часы – это всегда было делом нелегким, подсчитать, сколько сейчас в Москве, если в Афганистане пять часов вечера. Даже время здесь было каким-то искривленным, не правильным. Почему-то разница составляла полтора часа. Именно полтора. Это было очень неудобно, все путались, опаздывали или приезжали раньше и нервничали.
Ах да. Позвонить Свете и договориться о романтическом свидании. То есть не Свете, а Лене. Да, точно Лене.
– Да потому что сегодня весь день – сплошные ребусы! Песцов приходил, намекал на что-то и бровями на потолок показывал, Добрынин тоже туману напустил, а я знай разбирайся!
Ничего не поможет – ни стенания, ни мольбы, ни уговоры, ни упоминания слабого здоровья и хронических недомоганий. Разве всем этим проймешь такого!
Он молчал и рассматривал ее. Она была сказочно хороша, и ее знали миллионы, и она принадлежала – и не принадлежала! – ему, ибо он ценил личную свободу больше всего на свете, и еще он боялся оков, цепей, рабства – как будто книгу про революцию все время цитировал.