– Можете называть меня Ахмет, – выговорил тот медленно, но почти без акцента. – По имени как-то проще. А?
Он был бы просто счастлив, если бы ничего такого не случилось.
На лифте он не поехал. Он бы умер от клаустрофобии, хотя ничем таким никогда не страдал.
– Найдите деньги, найдите кассету, и вы получите обратно вашу жену и тех троих. Это разумные условия.
Подошел Ники, толкнул ее в бок – такая у него была манера, совсем не романтическая.
Почему-то только из такого далекого далека, как Кабул, Москва казалась тихой и старой. И баклажанов захотелось невыносимо.