Надо только дотянуть до работы. Ни с кем не разговаривать, ни на кого не смотреть, не раздражаться, не…
– Никитка, поговори с отцом! Или брезгуешь?!.
Прима с директором театра никак не могли решить, кто главнее, и очень из-за этого ссорились. Оттого что балерина была молода, блондиниста и “адски хороша собой”, как писали в старых берущих за душу романах, а директор – просто мужик в кургузом пиджачке, с лысиной и сигаретой, – все сочувствовали приме.
Этот диалог из-за двери начал Ники раздражать, но Толя, видимо, решил ни за что не пускать его в дом.
И она села, и стала ждать, и это длилось довольно долго, а потом встала и начала ходить, потому что сидеть дальше стало невозможно.
Он затащил ее в комнатенку, где стояли стул, стол и камера. Она даже не успела как следует объяснить ему, что идет за булкой или сигаретами, да он и не слушал.