Ночь после бомбежки, “уазик”, бородатый человек за рулем. Странное ощущение края бездны. Тогда он почувствовал его впервые, спиной, кожей. Сердитая река неслась по камушкам, и машина, врезавшись в нее, так же на две стороны разрезала темную воду, блестевшую в свете фар.
Потом сняла с него очки. Он не любил, когда ему смотрели прямо в глаза. Не любил и боялся.
Наверху распахнулась дверь, и кто-то побежал, громко топая, по металлической лестничке, чтобы вернуть на место впавшую в буйное помешательство звезду, решившую погубить не только программу, но и все Российское телевидение, так сказать, в целом.
– Ты сделаешь то, что он тебя заставляет! Особенно если отдашь эфир!
Она сидела, прислонившись спиной к стене, и у нее было бледное лицо с синевой на висках и у рта. Рядом аккуратной стопкой лежали профессиональные бетакамовские видеокассеты.
– Григорянца. Кстати, в титрах даем, что он лауреат Нобелевской премии и больше ничего, у него титулов слишком много, чтобы перечислять, а ведущая у нас не” опытная, запутается в них.