– Мы ведем… богословский спор? – спросил он и засмеялся. А может, он что-то другое спросил, потому что от злости у нее шумело в ушах, а говорил он не так чтобы очень правильно, ей все время приходилось вслушиваться и мысленно повторять за ним каждую его фразу, как бы переводя ее на понятный для нее английский язык.
– Ники, – продолжала она, изо всех сил развлекая себя, – вот зачем Бахрушину надо, чтобы ты на него работал, я понимаю, а тебе зачем?! Или ты у нас…
– Не очки, а Беляев! Он просто душка! Понравился тебе?
– Это точно, – согласилась Ольга. – Никак нельзя.
Эта простенькая мысль доставила ему удовольствие, хотя он прекрасно понимал, что при первой же его попытке ее “не пустить” все кончится навсегда.
Тут она вдруг подняла голову, моргнула от изумления и уставилась на него. Прямо ему в лицо своими карими глазищами, “известными миллионам зрителей в этой стране.