…Или это был не он, который боялся и цитировал?!.
Охранник возле камышовой будки долго и пристально рассматривал его документы, а потом так же долго объяснялся с напарником – размахивал руками, говорил возбужденно и громко. Бахрушин курил и разглядывал жемчужные горы, которые стремительно пожирала темнота. Потом в перепалку ввязался переводчик, а может, они и не ссорились, а вели дружеский и конструктивный разговор?
Подбежала гримерша с пудреницей, салфеткой и кисточкой, заложенной за ухо. Выхватила кисточку и обмахнула совершенное, молодое лицо. У Ники почему-то так сжалось сердце, когда он увидел, как кисточка прошлась по гладкой коже, что он даже взялся за какую-то железку, торчавшую из операторского крана.
– А шут его знает. Мне он сообщил, что у нас с тобой роман.
Халед, ехавший чуть впереди, что-то длинно спросил у мальчишки-проводника в куртке “Рибок”, и тот громко застрекотал в ответ, а потом оглянулся на нее.
Вот сейчас грянет настоящая война, а она так и не дозвонилась Бахрушину!..