– Какой еще… Готье? – повторил Бахрушин почти по слогам. – Или он француз, что ли?!
Микрофон звуковой юноша держал в руке, Алина проворно вытаскивала шнур, заправленный за пиджак.
– А у нее денег, что ли, совсем не было. И все время очень хотелось чаю. Ей наплевать было на чахотку. Понимаешь?
– Тебе нравятся бородатые мужчины в платках?
Не может быть, что это случилось со мной, так не бывает. Ведь у меня броня. Страховка. Редакционное удостоверение на шее – ламинированный кусочек картона. Я ни в чем перед ними не виновата, я просто журналист. Свобода слова. Первая поправка.
Он еще даже не начал провожать ее, но странное неудобство, и раздражение, и дурацкое чувство брошенности и одиночества уже поселились у него в голове. Он даже работать не мог как следует.