Тут Бахрушин махнул рукой, и пленку остановили.
Следовало переходить к делу, а он никак не мог собраться с мыслями. Вернее, мысль у него была только одна, и она казалась ему абсолютно верной, он сто раз со всех сторон обдумал ее и загорелся непременным желанием изложить. Теперь эта превосходная мысль казалась ему страшно глупой и неважной, ради нее не стоило и тащиться в ночь-полночь, обременять собой звезду.
– Я жить хочу. Меня Бахрушин на проходной повесит, если с тобой что-нибудь…
– Если мы думаем правильно, значит, за них могут хотеть только видеокассету. Мы должны найти ее, Леша. Раньше, чем ее найдут арабы. Это и есть цена вопроса.
– Где дужка? – не поняла Алина. – Какая дужка?
Все это совсем не так легко, как ему бы хотелось.