– Если тебе надо говорить, говори здесь. Мы все свои, и в коллективе у нас тайн друг от друга нет.
Он вытер лоб о рукав майки, не отрывая от уха телефон, и скинул, почти швырнул на землю свою драгоценную камеру.
Никогда в ее присутствии Ники не матерился, она бы, наверное, в обморок упала, если бы услышала, но на этот раз, поняла Ольга, до этого было рукой подать.
Песцов был “директором дирекции развлекательных программ” – вот как красиво и благозвучно называлась его должность! – и хлопотал о деле, в которое Бахрушину ввязываться не хотелось. Бахрушин должен был или сию же минуту сказать, что он Песцову не помощник и не соратник, или, наоборот, взять на себя все его проблемы.
Десятка два вариантов, зачем он так неожиданно понадобился председателю, да еще перед самой командировкой, вертелись в голове, и Бахрушин решил, что дело может быть в Храбровой – не зря же Паша Песцов сегодня приходил и говорил загадками!
За тонкой “хрущевской” стеночкой неаппетитно стучала посуда и пахло как-то не по-утреннему тяжко – то ли горелым маслом, то ли луком. Ники не выносил эти утренние запахи, с самого детства терпеть не мог, а они повторялись изо дня в день.