Ольга растерялась – какой-то на редкость странный ей попался командир. И журналист в ней моментально взял верх над всем остальным – обязательно надо договориться с ним о какой-нибудь длинной съемке, чтобы она смогла позадавать свои вопросы! Только где? У него дома? А у него есть здесь дом? Или в камышовой будке?
Ники кивнул и сунул ладонь почти в решетку. Ладони стало тепло, а он теперь все время мерз. То ли оттого, что сильно нервничал, то ли оттого, что не спал. Он всегда страшно гордился тем, что не мерзнет, даже в самые жестокие морозы ходил без шапки, только иногда накидывал капюшон, впрочем, какая оператору шапка!..
– У меня нет кассеты, – сказал Бахрушин, прислушиваясь к мерному подрагиванию грецкого ореха с левой стороны груди.
– Я хочу посмотреться в зеркало! А оно на двери!
– Я… – он быстро взглянул и опять отвел глаза.
– Двадцать долларов, – сказал он. – По-моему, столько стоит переправа. Вас двое, значит, сорок.