Бахрушин следом за ним посмотрел на потолок и немного вбок. Там была сплошная побелка и темная штучка противопожарной сигнализации, а больше ничего.
– Тише! – приказал она, поднялась, перебежала плиточно-ковровое пространство кухни и задвинула обе створки высоких раздвижных дверей. – Не кричите, Ники. Я не хочу, чтобы мама…
– Тогда кофе, – сказала она решительно. – Или чай?
– Всенепременно! В коллективе мы только работаем, а живем все отдельно друг от друга, ты об этом меня спрашиваешь?
Ники издалека посмотрел на них – и отвернулся.
Он видел ее губы – как они шевелятся, отчетливо и правильно выговаривая слова, ее ухоженные руки, сложенные на бумагах, горло, двигавшееся в вороте строгой блузки… Потом стал выбираться из студии.