– Это мои люди, – упрямо говорил Добрынин, и пот блестел у него над верхней губой, хотя в кабинете было промозгло и холодно, – я не могу их бросить, Виктор Петрович!
Неловкость Ники росла пропорционально количеству предложенных салфеток.
Беляев со всего размаха шмякнул о стену Толю Борейко, так что тот медленно сполз на пол, тараща бессмысленные глаза. Сверху ему на голову спланировал белоснежный треугольник.
Она раскопала на столе мобильный, приложила его к уху, сунула в рот сигарету и стала искать зажигалку, которая – ясное дело! – пропала.
Время от времени все подписывали “обращения” – то к президенту страны, то к премьеру, то к кому-нибудь попроще, например, к министру печати или к председателю Российского телевидения. К премьеру и президенту “обращались” с убедительной просьбой сместить министра или председателя. К министру – с просьбой повлиять на правительство и президента.
Коля Мамонов, корреспондент “Маяка”, и с ним кто-то из иностранцев, кажется из “Штерна”.