Добрынин поморщился, стянул перчатку, почесал нос и опять натянул, хотя в кабинете было тепло.
Ники влетел в аппаратную и закрутил головой, отыскивая кого-то, и когда нашел, быстро отвел глаза, вспомнив про лягушку, раздавленную ботинком.
Ники уже почти добежал до серой глиняной стены, когда в кармане у него зазвонил мобильный.
Соловьев сунул ей какой-то текст, листочек упал, она нагнулась, чтобы поднять его.
Он ткнул в ее сторону бумагами и опять что-то сказал.
– Кому? – спросил Гийом, помедлив, и опять посмотрел как-то странно, но ее уже несло, и она не могла остановиться.