– Это тебе только так кажется, – пробормотал он и сердито оглянулся на камышовую будку. Он думал только про “первую линию обороны”, ему не хотелось с ней препираться, а она его вынуждала!
Во рту сохло, и Ники отлично знал, что будет дальше – пот, заливающий глаза, белые разводы на майке, таблетки от обезвоживания, гадкая вода и песок, песок везде – в волосах, в ушах, в носу, в глотке.
Пока разговор шел просто ни о чем – о каких-то идиотских Никиных соображениях, он мрачно думал только о том, что надо как-то отвязаться от настырного собеседника, вернуться в кабинет, набрать номер Добрынина, узнать, может, есть какие-то новости в МИДе.
Ники захлопнул за ней дверь, и, прижатая, она оказалась почти на коленях у Вадима Грохотова, который немедленно стал щипать ее за бок и дурашливо спрашивать, хорошо ли ей, приятно ли.
Только поначалу он еще не понимал, в чем дело, потому что не догадывался о том, какой это опасный вирус – телевидение. Ничем не оправданное чувство причастности к “большому”, значительному, важному.
Ники аккуратно выложил мобильник на стол перед Костей.