– Да она с ними уехала, а я остался, потому что шмонали долго!
Впрочем, отсюда в город вела только одна дорога.
Она прижалась накрашенной душистой щекой к его щеке, очень близко сияли темные глазищи, всегда приводившие его в трепет – ни у кого, кроме нее, не было таких ярких, таких страшных, таких веселых глаз!
Была еще тысяча всяких “не”, которые всегда одолевали его дома и о которых он постоянно себе напоминал.
– А-а, – протянула Ольга уважительно. – Бывает.
…Перед журналистами никто не извинялся – выразили соболезнования семьям погибших, мировые новостные каналы показали дымящиеся развалины и испуганных людей в джинсах и майках, кучками стоявших вокруг в серых и плотных клубах пыли.