– А этот твой МИД? Добрынин вроде что-то говорил про МИД?
Ники коротко глянул на нее и опять перевел взгляд на “ровер”, чтобы не пялиться на детей, молча стоявших вокруг, и на проверяльщиков.
Бахрушин посмотрел верстку – в компьютере не осталось никаких следов сообщения, оставленного Храбровой неизвестным.
– Если бы я на такие вещи обижался, Паша, меня бы давно перевели в народное хозяйство, как один мой приятель говорит.
– Гийома. По-моему, это единственный шанс.
И эта открытая дверь, подтвердившая все, привела его в ужас. Он долго не мог решиться войти. Темнота в узкой щели проема была глухой и абсолютной, как выход на тот свет. Для того чтобы войти, нужно толкнуть створку, расширить эту абсолютную темноту, а он не мог.