– Чтобы ваши дети убивали наших?! Именно этим озабочен ваш Аллах?! Неужели вы верите, что ему больше нечем заниматься, кроме этой поганой войны?!
Алина промычала нечто невразумительное, из чего никак нельзя было сделать однозначный вывод, помнит она Якова Ильича или нет.
– Он знал, что из Парижа должна прийти видеокассета с каким-то компроматом. Он мне не говорил, правда, Ники! Я подслушал! Он сказал кому-то из своих, а я понимаю… пушту. А в ACTED меня попросили Шелестовой передать, что для нее посылка. Из Парижа. Я и подумал, что там эта кассета! Шелестова у нас тоже дама… непростая, вот я и решил… Я не хотел, решил только посмотреть, что на этой кассете! А там какая-то ерунда, Ники, ничего стоящего, правда! Ну, клянусь тебе! Здоровьем своим клянусь! Я не хотел! Когда вы уехали на позиции, я вошел в номер – кассета лежала прямо в открытой коробке, то есть в посылке.
Она рассказывала, и ей никто не верил, конечно.
Ошибся ваятель. Из нестандартного пластилина вылепил.
Баширов допил виски и со стуком поставил стакан на стол. Посмотрел на него и зачем-то крутанул. Стакан завертелся по темной полировке, клубок солнца попался ему по дороге, стекло отразило его, и свет брызнул в глаза.