Почему-то именно картошка ужасно его раздражала.
Плечи болели, и ладони тоже, и Ольга вдруг поняла, что до смерти устала… бояться. Невозможно бояться все двадцать четыре часа в сутки.
Никто не знает, какую цену надо заплатить. Никто не знает, чего это стоит.
В пустом коридоре, тянувшемся вдоль всего здания, курили двое, довольно далеко, и Костя чуть приостановился, чтобы посмотреть, кто это.
Ты не можешь себя заставить, а он, быть может, говорит дело. Ты не можешь знать, потому что ты там не был. Ты должен его выслушать, как бы это ни было трудно.
Она не ожидала такой ловкости от здоровенных мужицких пальцев. Еще под столом она разглядела его ладонь – крепкую, жесткую, с бугорками желтых мозолей.