Теперь предстояло сказать самое трудное, и он некоторое время собирался с силами.
– Ну, – сказала Алина, – ты меня еще больше утешила. Я и так боюсь ужасно. Была Храброва, а стала Трусова! И Бахрушин ничем мне не помогает. Не до меня ему.
Обогнув шлагбаум, они кое-как выбрались на дорогу и поехали в сторону города. Грязная машина чуть приотстала и покатила за ними, взметая пыль, клубившуюся в свете мощных фар.
– За ребят денег хотят, – быстро сказал Добрынин.
Он бегал по зданию, как всегда оживленному, как всегда переполненному людьми, и давешние француженки его окликнули – они все еще были веселенькие и чистенькие, очень хорошенькие, – и он не услышал и не увидел их.
Ники был последним, что осталось от Ольги, если так можно сказать.