Ники махнул на него рукой, и он моментально заткнулся. Ники как-то умел их останавливать, и они почему-то его слушались – все как один.
Слезы лились, капали с носа, а вытереть их было нечем. Они скатывались на грубую ткань грязного мешка, который, наверное, совсем промок.
Внутренний разлад был несвойствен Ники Беляеву.
Совершенно неожиданно он решил, что должен с ней поговорить, и позвонил, и настаивал, и все было очень просто до тех пор, пока он не увидел ее в голубых джинсах и короткой черной майке. Волосы подколоты вверх так, что торчат очень светлые игривые хвостики и открыта шея, длинная и стройная, как у античных богинь.
Избавиться от него будет трудно. Впрочем, нет ничего невозможного.
После ведущего текст еще раз, последний, смотрел Бахрушин, изменял что-то и утверждал.