Ник переждал, пока Питер пытался осмыслить происходящее.
– Считай меня идиоткой, но я так счастлива, просто мысли не могу допустить, как это с нами вдруг что-то случится. Хочу, чтобы так продолжалось вечно.
Будто она не знала, кому принадлежит этот глубокий голос!
Дэвиду совершенно не улыбалось провести вечер в компании с ребенком, но что поделаешь?
– Дела могут подождать, – тихо сказала Кейт, и странно-зазывные нотки в голосе заставили Брэда взглянуть на нее пристальнее.
– Зд-дравствуйте, сэр. Я…, спасибо, что пришли. Андре д'Юссо слегка поклонился и направился к развешанным на стенах картинам. Люди вежливо уступали ему дорогу. Критик не торопился, долго и внимательно разглядывал каждое полотно, потом переходил к следующему. Тони безуспешно пытался понять по лицу, о чем тот думает: д'Юссо ни разу не улыбнулся и не поморщился. Особенно много времени он провел перед портретом обнаженной Доминик. Обойдя зал и не пропустив ни одной картины, критик вновь направился к мокрому от страха и волнения Тони.