Парракис ушел дальше, чем Ричардс мог предположить.
– А вот эта последняя? Ричардс разразился смехом.
Брэдли начал кричать и дергаться в кресле. Казалось, он хотел поднять руки, чтобы отвести какой-то удар. Песня затихла, и дети изменились: их головы становились длиннее, а рты раскрылись настежь, обнажая острые, как лезвия, клыки.
Все варианты – паршивые. Спасибо, миссис Парракис, спасибо. Он вскочил, освободился от изоляции, поправил на макушке бесполезную повязку и, как бы передумав, бросил ее в моток изоляции.
– Привести вооружение в боевую готовность? – спросил Данинджер с преувеличенной серьезностью.
– Да, – ответил Ричардс. – Я-то понял. Я их тоже ненавижу.