Может, это все мне только кажется, мелькнула у него безумная мысль. Может, они установили в иллюминаторах стереопроекторы и… Он оборвал эту мысль.
Рядом со столом стоял раскладной стул. Ричардс сел и выстрелил своей сигаретой в пепельницу с эмблемой Игр.
– …эта проклятая «Сможешь ли Погорячее», Боже мой, я ненавижу жару…
– Пожалуйста, не надо, – говорила она. – Пожалуйста, не заставляйте меня просить. Я ведь ничего тебе не сделала. Я хочу домой, к мужу. У нас есть дочь. Ей шесть лет. Она не знает, где ее мама.
– Я ЗАКАНЧИВАЮ ПЕРЕГОВОРЫ, РЕБЯТА. ОСТАЛОСЬ ШЕСТЬ МИНУТ.
Ричардс отметил с глухим нарастающим ужасом, что множество бродяг с газетами слишком медленно тащились по тротуару. Их одежда и походка казались странным образом знакомыми, как будто он видел их раньше много раз и лишь сейчас начинал осознавать это – так ощупью и с трудом узнаешь во сне голоса умерших. Полицейских также становилось больше.