– Но зачем?– Сидя перед костром на корточках, Гарет обернулся к Джону, лежащему в нескольких футах от него в гнезде из медвежьих шкур и потрепанных пледов.– Она же сама хотела, чтобы ты убил дракона!– Гарет раскрыл бумажный фунтик, в котором они прихватили из Бела кофе, решил, что отмеривать там уже больше нечего, и вытряхнул остаток в побулькивающий котелок.– Она же не знала, что Дженни теперь представляет для нее какую-то опасность. Зачем ей было нужно нас отравить?
Бонд, сопровождаемый горсткой своих людей, уже бежал через развалины и осоку к новоприбывшим; страшные ожоги глядели из прогоревшего насквозь рукава. Дженни видела, как все новые и новые крохотные фигурки появляются из-за Башни, блистая пиками и медью кирас. Красные навершия шлемов обрызгали вершину всхолмья, как свежая кровь. Изнеможение въедалось в кости подобно яду; Дженни чувствовала, как тают, обращаясь в ничто, призрачные ворота, но ничего уже с этим поделать не могла.
– Не знаю,– сказал Гарет.– Дромар подал петицию моему отцу от имени владыки Бездны воспретить Зиерн и любому другому человеческому существу вообще входить в подземелья…
– Дженни,– внезапно встревожась, сказал он и ухватил ее за край пледа.– Дженни… Но ведь дракон – мертв? Я имею в виду: яд подействовал, так ведь? Он должен был подействовать! Ты же вынесла оттуда Джона, значит…
Она отступила и снова скрылась в опочивальне, пройдя достаточно близко от лампы. В медовом свете ее лицо было нежным и наивным, как у семнадцатилетней девчонки, не отмеченное ни яростью, ни извращениями, ни мелочностью, ни злобой. Джон глядел ей вслед; бриллиантовая россыпь испарины мерцала на его лице. Он стоял неподвижно, потирая обожженные вспышкой кисти рук.