А Герствуд между тем думал только о наслаждении, не связанном с ответственностью. Он вовсе не считал, что чем-то осложняет свою жизнь. Служебное положение у него было прочное, домашняя жизнь если не удовлетворяла, то, по крайней мере, не доставляла ему никаких тревог, и его личная свобода до сих пор ничем не была ограничена. Любовь Керри представлялась ему лишь новым удовольствием. Он будет наслаждаться этим даром судьбы, отпущенным ему сверх обычной доли земных радостей. Он будет счастлив с нею, и это отнюдь не послужит помехой его прочим делам.
Однако дорога доставила Герствуду неприятные минуты. Он сел в вагон конки, которая повезла его обратно по Рэндолф-стрит, и неожиданно очутился перед зданием фирмы, в которой работал его сын. Сердце его болезненно сжалось: он неоднократно заходил сюда проведать Джорджа. А теперь тот и не подумает повидаться с ним. Очевидно, никто из детей даже не заметил его отсутствия. Да, таковы превратности судьбы. Герствуд вернулся в бар и, присоединившись к группе приятелей, принял участие в общей беседе. Ему казалось, что праздная болтовня притупляет душевную боль.
— С кем же ты был? — с напускным равнодушием спросила она.
Некоторое время она бродила без всякой цели, сворачивая то в одну улицу, то в другую, проходя мимо многих роскошных торговых контор, но не находя в себе мужества повторить свое предложение.
Все же она очень любила Керри и, как всегда, хотела покровительствовать ей.