Улыбка еще блуждала на его физиономии, когда он ошалело повторял:
– Да, художник, – вскинув голову, ответил халдей. – Я племянник своего дяди Айвазовского, который написал «Девятый вал» и другие картины.
Потом снова бежал на кухню, становился за спиной Совы на одно колено, воздымал к небу руки и кричал:
Вот почему они так легко возбуждаются, так быстро переходят от гнетущей тоски к исступленному веселью, от мирных и даже задушевных бесед с Викниксором – к новому, еще более отчаянному восстанию.
Этот злосчастный вопрос повис в воздухе, и, не решив его, тройка поползла за своими заначками.
– Дай кусманчик хлебца. А? – робко попросил Кузя у него, но тот окрысился: