Кончился период бузы, на Шкиду нашло желание учиться.
На другой день у Слаенова от утреннего чая оказались две лишние четвертки. Одну он дал опять в долг голодным Савушке и Кузе, другую у него купил кто-то из первого отделения.
Наконец, часа через полтора, после усиленного обдумывания и долгих творческих споров, гимн был готов.
Его слушают с необычайным вниманием, и, поощренный, Цыган увлекся.
Вечером, перед сном, мы сидели у открытого окна, говорили вполголоса, вспоминали Шкиду. Осенние сумерки, сырые и бледные, лезли в окно. В окно было видно, как на заднем дворе маленький парнишка гонял железный обруч, за забором слышалось пение «Буденного» и смех.
– Эх и веночек же! – восхищался Дзе, глядя на громадный венок из ели, перевитый жестяной лентой.