Мамочка – это было его прозвище, а прозвали его так за постоянную поговорку: «Ах мамочки мои».
Янкель и Ленька взглянули в глаза Японцу.
Он-то и подготовил к печати настоящее издание – оглядел книгу, написанную в юности, оком зрелого мастера, внес в нее некоторые изменения и поправки, стараясь в то же время сохранить в неприкосновенности ее молодой почерк.
– Ладно, – повторил Крокодил. – Я вас прощаю и записывать никого не буду.
– Не помню, знаешь. Спроси у Эллы Андреевны. Она в будке.
Айвазовский помял шляпу, посмотрел на разговорившегося с другими Викниксора, хотел было протянуть руку, потом раздумал и, сказав: «До завтра», вышел из канцелярии, поблескивая золоченым пенсне на задранном вверх носу.