Япошка, под общий хохот, бессильно барахтаясь, пробовал увильнуть:
Они прошли в верхнюю уборную. Там никого не было. Сашка прислонился к стене и сказал:
На смену любви пришел футбольный мяч, и только Джапаридзе нет-нет да и вспоминал с грустью о голубоглазой блондинке из соседнего детдома, и даже, пожалуй, не столько о ней, сколько о загубленной своей готовальне, новенькой готовальне с бархатным нутром и ровненько уложенными блестящими циркулями. Только Дзе грустно вспоминал весну…
Печально глядели шесть оконных впадин, копотью, дымом и гарью ударяя в нос утренним прохожим.
– Япошка!.. Честное слово… Сволочи мы!..
Был заключен мир. И Пантелеев был навсегда принят как полноправный член в дружную шкидскую семью.