После этого Бобер целую неделю не выходил на улицу, одержимый манией преследования.
– Идиот, – сквозь зубы сказал Пантелеев. Сказано это было негромко, но Японец услышал. Маленький, вечно красный носик его еще больше покраснел. Несколько секунд Еошка молчал, потом соскочил с парты и быстро подошел к Пантелееву.
– Подлец! – заорал он, потом сморщил лицо и заплакал.
– Дурак. Нервный какой! Что же делать – без гамзы ведь далеко не уедешь. Здесь нам, что ли, фильмы ставить?
Сарра Соломоновна недоверчиво посмотрела на ребят, но все же согласилась.
Столовая ревела вдохновенно, азартно, единодушно. Наконец Викниксор поднял руку и наступила тишина.