— Наши? — Хмыкнул Степан, принимая фляжку.
— Das ist der Pariser Tango, Monsieur, — Ах, какой у нее стал голос! Такой, что сжимало сердце и заставляло кровь быстрее бежать по ставшим вдруг узкими сосудам.
«Боже мой! Взрослая же женщина! И откуда, спрашивается, такая наивность?»
— Что ты там делаешь? — Почти искренно удивился Шаунбург.
«Сама стерва старая! — Перешло в контрнаступление альтер эго. — Какого черта ты Олегу нервы мотаешь? Отлично понимаешь — сам он тебя в постель не потянет, и будет делать вид, что всерьез воспринимает твои non probant prétexte, и будет ждать, пока ты сама не запрыгнешь, созрев, или не запрыгнешь совсем, перестав ему голову морочить!»
— Да, милая. — Улыбнулся товарищ корпусной комиссар, как если бы приходился Жаннет добрым дядюшкой, а не всесильным начальником. — Отдыхай, а мы пока с господином …