— А что такого? Я же не болгарка, а австриячка. Мне их взаимные счеты неинтересны.
— На вот, понюхай! — Кольб с силой прижал ком ваты к носу мужчины, тот инстинктивно отшатнулся и попытался освободить голову — впрочем, вяло пока, недостаточно энергично, а значит и безрезультатно. — Дыши! — Проревел Питер, с силой вдавливая вату в лицо пассажира, в его нос и рот. — Дыши!
— А ты знаешь, что арманьяк производят совсем недалеко от тех мест, где родился д'Артаньян?
— И где же ты был? — Спросил он, сам не зная, чего, собственно, ждет.
— А разве у тебя есть что-нибудь не хорошее? — В притворном изумлении всплеснул руками Олег. Даже водку немного расплескал.
Но тут прижавшаяся к нему грудью Кайзерина повела во сне плечом так, что движение это передалось ее полной груди, и Олег сразу же забыл об угрызениях совести. А в следующее мгновение или около того — он лишь успел натянуть левой рукой сползшее с них одеяло, — Ицкович уже снова спал, чтобы проснуться через час с ясной головой и отчетливым желанием продолжить дело, начатое ночью. И здесь, очень показательно, его ожидало полное понимание и даже неподдельный энтузиазм … «широких масс» австрийской аристократии.