Но стоило ему съехать с шоссе на грунтовую дорогу, как всё изменилось: учащённо забилось в груди чужое сердце, и… Путь к дому, поначалу повторял прихотливые изгибы небольшой реки, проходя вдоль её невысоких, плотно заросших кустарником, берегов. А на финишной прямой, дорога буквально раздвигала деревья старинной аллеи, подходящей вплотную к воротам поместья, и здесь даже воздух неожиданно показался ему другим, отличным от всех прочих сортов атмосферы, которыми Степану приходилось теперь дышать, здесь ли — в Англии — или там — на континенте. Как там пелось на другом языке и по поводу совсем другой страны. И дым отечества нам сладок и приятен? Сладок. Не то слово. Но аллея уже почти закончилась, его колымагу заметили — а попробуй не заметить ее или не услышать — и, значит, свидание с чужим прошлым можно было считать открытым.