Когда встал вопрос, кто будет помогать Татьяне, — стать «Эдит Пиаф», никак не меньше — все дружно посмотрели на Федорчука. То есть, и вопроса не возникло, все само собой решилось. А кто еще? Все, понимаешь ли, заняты неотложными делами, и только Виктор как бы «безработный», потому что живой труп. Французская полиция и контрразведка до сих пор ищут тело, но вряд ли найдут. «Фашисты» это дело замутили так тщательно, что концов не разберешь. И оно вроде бы хорошо: его потеряли и энкавэдешники, и белогвардейцы, и живого уже не ждут. Тем легче возникнуть из небытия новой личности, никоим образом не связанной с сомнительной во всех отношениях фигурой Вощинина. Это «раз». А на «два» у нас музыкальный слух и музыкальная школа за плечами. «И за годами», если честно, потому что, когда она была та школа и где? Ну а «три» — это святое. Это «третье» Виктор, как и все прочее в своей жизни, выстроил своими руками. Терпеть не мог дилетантов и себя таковым видеть не желал. А посему работал над собой почти целый месяц, — как маршала грохнули, так и начал. Но и задача, если честно, не представлялась особенно заковыристой. Имеется в наличии красивая женщина (одна штука), наделенная от природы — или бога, кому что нравится — неплохим певческим голосом и хорошим музыкальным слухом. Задание: надо сделать из нее диву. В лихие девяностые да и в умеренные двухтысячные при таком сочетании личных качеств и в присутствии подходящего «папика» выйти в звезды, что два пальца… В общем, не бином Ньютона. У них, правда, не было, скажем так, подходящего «мецената», но зато имелись собственные средства, а довоенные цены не чета эпохе государственного капитализма. И расценки другие, и технические возможности не доросли. А уж репертуар у барышни будет такой, что пальчики оближешь!