В пивной их было трое: она — в платье бельгийской медсестры, Виленский и еще один боевик Эцеля, имени которого она не помнила, одетый в форму французского горного стрелка. На противоположной стороне улицы, в квартире над парикмахерской сидели еще четверо «волков Федорчука». Эти были в советской форме, а потому и не высовывались, — кроме Виктора, торчавшего сейчас на перекрестке, никто из них по-русски не говорил. А Федорчук стоял на перекрестке, изображая майора-танкиста из армии Кутякова, смолил папиросы и развлекал болтовней двух русских регулировщиц.