Орехов снял трубку внутреннего телефона, — Аннушка, два кофе, будьте любезны.
Дальнейшее было уже не интересно. Шифроблокноты, бланки паспортов, печати и штампы, спецчернила и спецперья, банальные пачки денег и столбики золотых монет. Через полчаса Виктор покидал магазин антиквара Лесснера с большим саквояжем, завёрнутым в бумагу так, чтобы походить на стопку книг. На лице его застыла полуулыбка, страшная, если приглядеться внимательно, но желающих разглядывать лицо молодого человека, неспешно идущего по улице с опущенной головой, не встретилось.
— Ты же, вроде, бросил? — Снова удивился Матвеев.
— А именно? — Баст был вполне невозмутим.
— Не будем тратить времени на благодарности. Дело превыше всего.
Незаметно для себя все трое перешли на русский и говорили теперь гораздо свободнее, но голосов, разумеется, не повышали.