Понимаю, что стремительно падаю в глазах Томилина. Но ничего не поделаешь.
И я носилась по глубине, прилипала то к одной компании, то к другой, дружила и ссорилась, храбро пила виртуальное шампанское, несколько раз виртуально выходила замуж и разводилась. В глубине были самые лучшие концерты — на исполинских аренах, над которыми кружились цветные облака и мерцали в такт музыке неправдоподобно яркие звёзды. В глубине можно было посмотреть самый новый фильм задолго до его выхода на экраны — в роскошных пиратских кинотеатрах. В глубине можно было путешествовать — в каждой стране, в каждом городе находится человек, который делает виртуальную копию любимых пейзажей.
— Я не стану ничего отвечать, — быстро говорю я, пятясь к двери. — Всего доброго.
На экране детектора по-прежнему горит зелёный огонёк — всё чисто. Но этот огонёк не играет никакой роли. Он для тех, кто глянет на экран через моё плечо.
Если есть канал «наружу», через который Антон Стеков покидал тюрьму, то он работает и в обратную сторону. Ну а выбрать в качестве тел марионеток, разыгрывающих перед Стековым свой убогий спектакль, более чем разумно. Унылый стандартный программист ничем не похож на Чингиза. Но это он. А в шкуре парнишки, наверное, тот юноша, что был с ним в машине.
— Вначале ответьте, Карина, вы разделяете моё мнение? Или всего-то не желаете спорить? — спрашивает Чингиз.