Все цитаты из книги «Прозрачные витражи»
Макаревич, сокрушающийся о невозможности изменить мир, притих.
— Откуда такие таланты? — спрашиваю я. Лицо Чингиза серьёзно, но в сказанное мне не верится.
— Ну посудите сами. — Он оживляется. — Вот простейший пример. Медицина лечит страшные болезни: оспу, чуму. А с банальным насморком справиться не может. Так и с преступлениями в экономической сфере: в…
Но иногда мне хочется, чтобы они были больше похожи на родителей — а не на старшего брата и сестру. Впрочем, братья и сёстры мне бы тоже не помешали…
Лисица тонко пищит, вздрагивает и вытягивается в длину. Дёргается пушистый хвост.
— В своё время фашисты замучили тысячи военнопленных. Но наука при этом получила ценные данные. Карина, кому я должен объяснять, что эксперименты над людьми преступны? Сотруднику МВД?
У меня в груди шевелится смешок. Но я молчу, киваю.
Я ожидаю, что мы пойдём в камеры «подопытных». Но Томилин набирает какую-то команду на терминале, и в одной из стен кабинета расползаются деревянные панели, открывая огромный экран.
Можно подумать, что убийцы и насильники для меня более интересны.
— Говори, — командует Томилин. — Нечего стесняться.
— Я сообщил… наверх… велели ничего не предпринимать. Сказали, что ты осуществляешь инспекцию… от другой инстанции. — Томилин вдруг отпускает меня, садится за свой стол. — Так откуда ты? ФСБ? Сетевая …
Каким бы он ни был преступником, но сейчас это лишь человек, приговорённый к одиночеству. Человек, держащий в руках маленького грязно-рыжего лисёнка.
— Начинаю бояться, что на самом деле ты… — Чингиз не договаривает.
Но памятник Спамеру жив. И у его подножия очень мало свободных скамеек. Я нахожу лишь одну, беру в ларьке бутылку пива и сажусь — нарочито посередине скамейки, давая понять, что не жажду случайных зн…
Грузовик, что катится по улице, — обычный грузовик с пустым кузовом, с ободранной краской на кабине и грязным ветровым стеклом, несётся совсем рядом — лишь протяни руку…
— Зажигалка. — Я опустила глаза. — Самая обыкновенная зажигалка! Паяц…
Оставив охранника в камере Антона Стекова, я прохожу во «внутреннюю Монголию» незадачливого борца за свободу. Зря он отсидел срок, зря твой приятель раздавал взятки. Ничего вам не остановить. Даже по…
— Карина, Денис, — знакомит нас Томилин. Ни званий, ни должностей не звучит. — Всё готово?
— Хорошо, я помогу вам это сделать, — говорит Чингиз. — Я этого не хотел…
— Вы хотите дискредитировать саму идею виртуальной тюрьмы? — прозреваю я. Мой собеседник кивает. — Чингиз… но это глупо!
Всё так, но я продолжаю идти за Стековым. Ругаю себя, вспоминаю отчёты психологов — у людей, с детства находящихся в глубине, отмечается значительный психический инфантилизм, склонность играть, а не …
— Несёт службу. — Я пожала плечами. — Качает порно из сети. В игрушки играет.
Не все они прорисованы достаточно хорошо. Это уж как водится. Но иногда сходство с реальностью просто поразительное. Когда мы подъезжаем к Пасечной, я замечаю гаишника, стоящего на том же месте, где …
— Чтобы его арестовали, — с точностью и бессмысленностью программиста из анекдота отвечает Чингиз. — А потом мне пришлось дать взятку. Чтобы его осудили, а не ограничились штрафом.
И в этот миг грузовик сворачивает на перекрёстке.
Но настроение всё-таки испортилось. Я подозрительно поглядывала по сторонам, в результате свернула под знак, нарвалась на гаишника, а тот ещё ко всему оказался честным — и добросовестно выписал мне ш…
Я всё глубже и глубже вязну в разговоре. Сейчас надо хватать хакера с поличным, а я флиртую… но ведь у меня нет возможности позвонить в полицию, верно? Всё слишком быстро происходит.
— Половину ночи я провожу в глубине. А в девять утра ещё сплю, — отвечаю я. — Извините. Конечно, если это приказ…
Папа зашёл в комнату вслед за мной. И всё слышал.
Ну не могу же я не понимать, где на самом деле работаю?
— Давайте начнём, — отставляю я чашечку. Чашечка красивая — чёрные с золотом розы на тонком фарфоре. Тоже отечественная, ясное дело.
Я пристёгиваю на руку попискивающий сканер, замаскированный под часы, и выхожу из комнаты.
— Чингиз, я не мужик, не малолетка, не старуха и не уродина. Я такая, какой ты меня сейчас видишь. Только такая. Никакой иной Карины не существует.
— Не надо, — отмахивается подполковник от бросившегося к портьере сержанта. — Итак, Карина Петровна, весь наш контингент вправе отбывать своё наказание обычным образом, хотя и в виртуальности. Находи…
Вовсе ты не так прост, товарищ подполковник!
Светская беседа. Будто я могу пренебречь приказом, пусть и оформленным столь любезно.
— Я хотела бы ещё раз пройти по тюрьме, — говорю я неожиданно даже для себя. Ну что мне искать?
— Она отключена, — не дожидаясь вопроса, говорит программист Денис. — Да нет её вовсе! В программе оживление не предусмотрено!
— Мне тоже всё это не нравится, — говорю я. — Но что я могу поделать? Вы рассказали о заговоре едва ли не государственного масштаба! А понимаете, кто я? Год назад окончила университет. Специализируюс…
— Вы в курсе ситуации с виртуальными тюрьмами?
— Я самая обыкновенная, — отвечаю я Томилину. — Только я здесь живу. Понимаете? Это плохо, наверное, что я здесь живу. Я, может, так и состарюсь в этом теле. И по службе никуда не продвинусь, мне это…
Полковник куда-то звонит, и через минуту в кабинет входит молодой человек в грязноватом белом халате поверх штатской одежды. Кто-то из психологов? Или другой вольнонаёмный сотрудник? Меня он раздража…
— Тогда почему вы против тюрьмы? Ваш приятель пожертвовал свободой, чтобы бороться с виртуальной тюрьмой! Разве это стоит таких жертв?
— Я абстрактно спрашиваю, — терзая вилкой котлету, спросила я.
Я знала, что такое «Герань». Наша разработка, российская. Атакует машину, встраиваясь в сетевой протокол. Состоит на вооружении полиции Диптауна… и структур МВД.
— Я надеялся на это, — говорит Чингиз. — Честное слово — надеялся.
— Дайверы… — Томилин улыбается. — Сетевой разум…
— Давайте заглянем, — говорю я, стараясь не выдать волнения.
Экран загорается снова. Камера парит в небе, опускаясь кругами, будто хищная птица, выслеживающая добычу. Бесконечная степь, ломкая сухая трава, человечек, сидящий на корточках…
— Оки, — весело сказал Чингиз. — До встречи.
— Почему? — спрашиваю я с любопытством. Оставим восторженные эпитеты на совести Чингиза, допустим, что его друг и впрямь настолько силён.
— Тебе дали полгода в виртуальной тюрьме…
Диптаун всегда был для меня местом для развлечений. С тех пор, как в двенадцать лет я впервые вошла в глубину, тогда ещё с папиного компьютера и без всякого комбинезона. Ну а когда у меня появилась с…
Мы ныряем в арку и оказываемся на московских улицах.
Я сворачиваю с людного проспекта, прохожу маленьким сквером с заброшенным высохшим фонтаном в центре. Вокруг как-то пустеет, будто люди стараются обходить это место стороной.
Сегодня внутренний двор тюрьмы заполнен людьми. Заключённых вывели на прогулку… И вот теперь их поведение знакомо. При моём появлении раздаётся лёгкий гул. Меня ощупывают оценивающие, жадные взгляды.…
«Ягуар» трогается, я откидываю голову. Искоса смотрю на Чингиза.
Но обдумывать это некогда. Я заговорила слишком громко — и из повёрнутого к нам спинкой кресла раздаётся досадливое кряхтенье. Кресло жалобно скрипит (и почему несчастный стандартный программист муча…
А в нескольких метрах перед капотом едут на велосипедах двое мальчишек, уже начинающих оборачиваться на рёв мотора.
— Неофициальные. — Чингиз улыбается. — И раскрывать своих информаторов я не стану. Но подумайте сами: комплект оборудования для каждого заключённого стоит около пяти тысяч долларов. Содержание — окол…
— Какие у вас доказательства? — спрашиваю я.
— Это и не нужно. — Он улыбается и протягивает мне руки. — Арестуйте меня, Карина.
Пытаюсь вспомнить, но воспоминания путаются, исчезают — оставляя томительное беспокойство.
— Я их всех видела… — с удивлением говорю я. — Всех троих…
Мой доброжелательный тон охранника не успокаивает. Видимо, в сочетании с брюзгливо поджатыми губами и вечно наморщенным лбом доброжелательность кажется издёвкой.
— Чай хороший, — говорит подполковник. Кладёт три ложки сахара, помешивает и добавляет: — Краснодарский. Мы используем виртуальные образы только российских продуктов.
Я пристраиваюсь за хакером, пытаясь сообразить, что же мне делать. Связаться с полицией Диптауна? У меня есть идентификационный номер сотрудника МВД России, мне обязаны оказать поддержку. А может быт…
— Спасибо, с удовольствием, — соглашаюсь я.
Есть такое понятие — виктимное поведение. Это когда жертва сама провоцирует преступление. И я бы ни одной девушке не советовала ночью первой соваться в машину, где сидят двое мужиков.
Я вскочила, распахнула дверь кухни. Прислушалась. Точно… где-то в комнате печально тренькал мобильник.
Как в Диптауне. Там тоже знаешь только несколько любимых мест. Остальное видишь мельком, из окна такси, и даже не догадываешься: живые это районы или нарисованные декорации, прикрывающие плакат «мест…
Можно подумать, что они медитируют, глядя друг на друга. Но в отличие от человека лисичка нас видит. И когда мы подходим совсем близко — разворачивается и обращается в бегство.
— Ну и прекрасно. Обнаружено неуставное несение службы… или как там у вас положено говорить? Ты ведь не должна была сажать «жучков» на заключённых? Ну и всё. Нельзя пускать под откос собственную жизн…
За моей спиной хлопает дверь, появляется Денис.
— Карина, года два назад ходили подобные слухи, — соглашается он. — Даже целые истории рассказывали. О том, как некий хакер погиб от виртуальной пули… Поверьте, шум был таким, что началось официально…
— Разумеется! — Видно, в этом программист уверен. — Стекова аппаратно отключили от глубины. А тем двоим задавили каналы. Начисто.
— Охо-хо… — вздыхает обладатель лысины, разворачиваясь.
Антон Стеков, преспокойно выбиравшийся из виртуальной тюрьмы в Диптаун, общался со своим фантомным окружением! С «программистом Алексеем» и его сыночком «Артёмом».
— Я не юрист, — скромно сказал папа. — И даже не зек.
— Её невозможно добить, — почти робко вставляет программист Денис. — В том-то и дело… этот тип — он маньяк, он обязательно попытается, но…
— Давно ты со мной не советовалась, — сказал папа.
Виртуальная камера, которая показывает нам мчащийся грузовик, парит над машиной. Свет в кабинете Томилина меркнет, и у меня возникает ощущение киносеанса. Будто я смотрю свеженький голливудский боеви…
— Свобода, — вдруг говорит Томилин. — Бип.
— Цель идеальной тюрьмы — создать человеку условия для осознания своего проступка. Добиться катарсиса, настоящего покаяния. Но тут подход должен быть глубоко индивидуальный. Одному требуется заключен…
— Хорошо, папа, — соглашается стандартный ребёнок российского программиста. — Давай я помогу тебе отлаживать программу? И ты быстрее сделаешь новую игру.
Он повторяет моё имя так упорно, что приходится ответить тем же.
— Нет. Более… — Он задумался. — Более уверенную и жёсткую. Карина, вы в курсе, что ваша миссия — отвлекающий манёвр?
— Не произноси этого слова вслух, — шутливо отвечает Чингиз. — А с чего вдруг у подполковника такие тревоги?
Я высунула из двери зонтик, раскрыла его, выскочила из машины. Включила сигнализацию. Огляделась. Да, вот дом номер три, а вот и дом номер пять… Я огляделась и почти сразу заметила, что в одной из ма…
— Не беда. Неограниченной свободы не существует, — философски отвечает Стеков. — Вы убедились, что цель этого… этого аттракциона — эксперименты по созданию дайверов?
Интересно, он мудр и седоволос или молод и энергичен?
— Хорошо… — Папа воровато посмотрел на меня и спросил: — У тебя сигареты остались?
— Ну, попробуй… — отвечаю я. Девчонка я грубая, но зато откровенная и независимая.
Мы замолчали. Паренёк за рулём сопел, прощелкивая по приёмнику одну за другой радиостанции. «Эхо Москвы», «Серебряный дождь», «Ретро»… Тот же самый набор, что и в глубине. Никакой разницы, местами ре…
— Я, наверное, такая принцесса, — продолжаю я. — К кому ни потянусь — ничего не получается. И ты ко мне не тянись.
— Твои документы не стоят клавиатуры, на которой их набирали! В Управлении по Надзору нет сотрудницы Карины Опекиной!
Наконец до меня доходит. В углу едва слышно бормочет телевизор — старенький «Самсунг». Хакер всего-то смотрел новости!
— Кажется, не только я? — не удерживаюсь от иронии.
Я вскочила, запрыгала на одной ноге, втискиваясь в комбинезон. На мониторе уже развернулась карта Диптауна, а по ней невозмутимо плыла зелёная точка. Хакер Антон Стеков покинул хвалёную виртуальную т…
Расслабляюсь я лишь на улице, в чахлом скверике перед тюрьмой. Вся ирония происходящего начинает доходить до меня. Томилин спятил. Или где-то ошибся. Или начальство, решив меня прикрыть, осадило не в…
Томилин долго смотрит на меня, прежде чем с неохотой кивает.
У меня на языке крутятся очень скептические вопросы. Но разве моё дело их задавать? Поэтому киваю, кручу вокруг сканером, уделяя особое внимание зарешеченному окну. Томилину смешно, но он старается н…
— Извините, нет в меню, — произносит официант невозмутимо. Растерянно смотрю ему в глаза.
— Оно не там должно оставаться, дочка. И кретин отец, которого не радует, что дети взрослеют.
— Это не с нашей аппаратурой… канал скручен кольцом на шестнадцати серверах, и где он на сторону уходит — не понять…
— Подумала, что заблудилась, — сказала я. Прикурила.
— Но это же общее требование ко всем государственным учреждениям! — отбивается Денис.
— Бип, — говорю я с улыбкой. Именно «бип» я и хотела произнести.
— Заключённый Геннадий Казаков, осуждён районным судом города… — вскакивая и закладывая руки за голову, начинает он вытверженную назубок формулу.
Бросаю окурок и брезгливо вытираю пальцы платочком.
Путает след. Грубо, но эффективно. Конечно, если слежка не ведётся на уровне провайдера.
Хакеры, запертые без доступа к своим любимым компьютерам — и при этом запертые в виртуальности! Убийцы и насильники, проворовавшиеся бизнесмены, сбившие пешеходов водители…
— Какое-то время я подозревал, что ты — лишь одна из его масок, — признаётся Чингиз.
Я это место знаю. Была в глубине такая профессия — спамер. В невиртуальную эру они рассылали рекламные письма с арендованных на раз адресов. В начальный период глубины занялись рекламой лично. Создав…
— Давай, сынок. Если её не украдут, то мы подарим тебе велосипед!
— Алексей работает в фирме «Седьмой проект», занимающейся выпуском и локализацией игровых программ, — продолжает подполковник. — Но хакеры взломали сервер и украли новейшую игру, над которой программ…
Вопрос попадает в точку. Стеков начинает мяться, оглядывается на своих товарищей и даже словно бы немного краснеет.
— Вы понимаете, что стали соучастником? — спрашиваю я. — Учтите, наш разговор пишется, и…
Неужели у него есть сообщники среди провайдера?
Выбегаю на улицу, вскидываю руку и ловлю машину. Водитель терпеливо ждёт, пока я размышляю.
— Нет, Карина. Самый заурядный бразильский. Растворимый порошок.
И впрямь, метрах в ста от входа — полощущегося прямо в воздухе серого полотнища, — сидит на корточках человек. Мы приближаемся, и человек оказывается тщедушным, с жиденькими волосами и нездоровой бле…
Но, в конце концов, я сотрудник МВД! Что другим нельзя, то мне положено.
— Осуждён, осуждён, — соглашается хакер. — По статье двести семьдесят два часть первая УК России…
— Ну вы же этого хотели, Карина! Вы же мечтали поймать беглеца! Ну так что же — ловите!
— Я выясню, что можно сделать… с ленивчиком…
— Для прогулки, — серьёзно говорит Стеков. — Вы ведь давно в глубине, верно? Я бы предположил — лет с четырнадцати.
Крошечный термит, выбравшийся из каблука и деловито направившийся к двери, невооружённым глазом не различим.
Разумеется, я не должна обсуждать с родными таких вещей. Ну… мало ли чего я не должна делать? Сажать «жучков» на Томилина я тоже не имела права.
— Лучше на нейтральной территории, — ответила я. — Давай… где-нибудь…
— Она должна была отслеживать преступников по ключевым словам в электронной переписке, — морщась, поясняет Томилин. — А торговцев порнографией — по розовому цвету голых тел в видеороликах… И знаете, …
Может быть, он начинал с патрульно-постовой службы?
— Заказать вам кофе? — спрашивает Стеков. Замечаю, что рядом стоит официант, терпеливо дожидаясь заказа. Официант — явная программа.
Томилин, с каменным выражением лица, ждёт.
— Чего-нибудь не хватает? — вежливо интересуется официант.
— Стеков? Он всю жизнь был Стеклов. Но однажды потерял паспорт, а в электронной картотеке произошёл какой-то странный сбой. И новый паспорт почему-то выдали на фамилию Стеков… — Чингиз помолчал. Сказ…
Пока хакер отчитывается, пытаюсь понять, чем же он занимался. Неужели слушал сетования стандартного программиста стандартному ребёнку?
— Чингиз, пойдём отсюда, — прошу я. — У тебя есть здесь любимый кабак?
— И что вы хотите от сотрудника МВД? — спрашиваю я. — Помощи?
— Из меня никудышный ухажёр, — самокритично признает Чингиз.
— Твой приятель, Стеков, он и впрямь отправился в тюрьму худеть? — спрашиваю я.
— Все дайверы обретали свои способности в результате сильного стресса, — медленно и убедительно, будто преподаватель тупому студенту, говорит Томилин. — Случайного стресса! А эти… стрессы… они вывере…
Как жалко, что виртуальная посуда не бьётся!
Я отключила телефон. Посмотрела на дисплей — конечно же, у него стоял запрет на определение номера. Ладно, понадобится — выясним…
Подполковник даже встаёт и начинает расхаживать по кабинету. Вожу за ним глазами, словно китайский болванчик.
— Антон! — вмешивается Чингиз. — Бессмысленно. Карина всё понимает, но она не на нашей стороне.
— Они все знают, что тюрьма стоит в Диптауне. Они мечтают вырваться… хотя бы на чуть-чуть, — говорит Чингиз. — А им устраивают стресс за стрессом. И пусть называют это психотерапией… цель у неё — пре…
— Имеет смысл? — вопросом на вопрос отвечает Томилин.
— Очень трогательно, — морщусь я. Постукиваю туфли каблуком о каблук — на пол сыплется мелкий сухой песок. — Хотя заключённый Казаков не очень-то похож на Маленького Принца. А что будет дальше?
— Нет. — Как загипнотизированная смотрю на него. А что, если он предложит мне…
— Они же не допускают совместного членства… — глупо возражаю я.
Но тогда дип-программы ещё не было. Её изобрели тремя годами позже.
— Второе. Дайверы — индивидуалисты, — вдруг сказал папа. — Куда большие, чем хакеры. Не станут они ради общего блага воевать… а вот ради того, чтобы остаться уникальными…
— Ничего, не маленький уже, — косясь на конопатого «Артёма», бормочет Антон. Но тон всё-таки сбавляет. — Обязаны мы его уговорить…
— Какого чёрта вы на всё это пошли? Нет, я понимаю, высокие принципы, антигосударственные настроения, ваша натура анархиста… я прочитала личное дело. Но на полгода сесть в тюрьму! Зачем вам это?
Почему-то мне вспоминаются осуждённые, которые, глядя на меня, рассуждали о тактовой частоте процессора.
Почему-то мне очень хочется добавить про кроликов, которых тоже отправляли в Австралию. Но я молчу, лишь киваю.
— Составь. Ты обязана была пользоваться «жучками»?
— Первый раз с инспекцией, Карина Петровна?
— Ты даже знаешь, что с ними сделают? — спрашиваю я.
— Дальше — заключённые под стражу за экономические преступления, — говорит подполковник. — Будете знакомиться?
Только этот паззл был прозрачным. Тоненький пластик переливчатых цветов, мутноватый — но если посмотреть на лампочку, то становится видна раскалённая нить спирали.
Да пусть я никогда не верила в дайверов! Пусть считала их сказкой. Но я же знала, о чём эта сказка: о свободе. О людях, которые не теряют себя в глубине. Не о волшебниках, творящих виртуальные чудеса…
Дверь с грохотом открывается. Охранник козыряет и словно бы растерянно отступает в сторону, пропуская меня вперёд.
Пожимаю плечами. Бывает. Матрица поехала.
Ух ты… Не было ни гроша, да вдруг алтын… И Томилин, и Чингиз.
— Не знаю. Какие-то умные ребята из МВД. Они и без того выходили на дайверов, особенно когда у тех было подобие своей организации, «совет дайверов». Просили что-то сделать, в чём-то помочь… обычно им…
— Злые вы, уйду я от вас, — заявила я и протянула Клеопатре, маминой ручной крысе, сидящей у неё на плече, кусочек котлеты. Клео котлету понюхала, но не взяла.
— Нет. Я подумал, что встречаться принято у памятников… Дашь глотнуть?
— Карина, пять минут прошли, — напомнила мама.
А здесь стояла машина. Прямоугольник асфальта более светлый, основной напор ливня пришёлся на машину.
На столе Томилина, рядом с телефонами, клавиатурой и дисплеем, бумагами, парой фотографий в рамочках, появился совершенно неуместный предмет.
— Примерно такая вот психодрама, — шепчет мне на ухо Томилин. — Шоковая терапия.
Над собой. Над маленькой девочкой, которая хотела собрать паззл побыстрее и предпочитала не замечать неточностей. Придумавшей для себя целую философию. Над глупой девочкой, которая никак не хотела вз…
— Как за сленг меня чморить, так всегда… а лезть к чёрту на рога, значит, можно?
— Я дайвер, — говорит Чингиз. — Если ты думаешь, что это была домашняя заготовка, — скажи, кем стать.
— Случайно, может быть, и не могло, — признает Чингиз. — Но фирму хакнул по сети один молодой и не в меру бесшабашный русский хакер… он решил пошутить, посидел ночь за расчётами… и вовсе не задумался…
Курю я редко. Но пачка «Ротманса» в сумочке всегда болтается. Мы закрыли дверь кухни поплотнее и закурили. Курить с отцом было как-то неловко… последний раз подобную неловкость я испытала лет в десят…
— Я и сам, если честно… попытался отследить тебя. До виртуальной квартиры дошёл — и всё. Замечательная закольцовка, я так и не понял, в чём фокус.
И витражное окно. Полупрозрачное, нереальное, за которым угадывались смутные человеческие тени. Цветное окно, где рыцарь в сверкающих доспехах склонился перед прекрасной дамой в белом платье. Паззл е…
— Следуйте за мной. — Голос Томилина тоже суровеет.
Я как-то и не задавалась вопросом, откуда появилась информация о неладах в виртуальной тюрьме. А её, оказывается, распространили сами заключённые.
— Папа, а ты не знал какого-нибудь Чингиза? — спросила я.
Сесть в тюрьму, чтобы сбросить лишний вес!
Паренёк наконец-то бросил блуждать по эфиру. Остановился на станции, где уже кончалась песня.
— Бип! Бип-бип, вашу мать! Козлы, бип! Бип!
— За находящимися в зоне катарсиса ведётся непрерывное наблюдение. Они знают, что в любой момент надзиратель может прервать сеанс. Пройдёмте.
— У меня был неплохой бизнес, — внезапно ответил отец. Впервые ответил! — А потом… пришлось переквалифицироваться в управдомы.
— Спасибо, что не вышку, — вставил папа. Поймал укоризненный мамин взгляд и улыбнулся.
— Можно. Потому что ты всё взвесила и приняла решение. Потому что это твоя работа… пусть я и не рад такой работе. А сленг — извини, но это детство!
Памятник Последнему Спамеру всё так же облеплен молодёжью. В глубине много памятников, совсем несложно получить кусочек места и воздвигнуть там всё что угодно. Вот только популярность памятника отсле…
Другое интересно: что он сделает, если хакер и дайвер учинят в тюрьме самый настоящий виртуальный бунт? Уж не это ли замыслил Чингиз в качестве собственного «сюрприза»?
Томилин оборачивается, выжидающе смотрит на меня.
«Карина, опомнись! — строго говорю я себе. — Не играй в сыщиков, ты эксперт, а не оперативный работник!»
У дома номер пять я расплачиваюсь с водителем, выбираюсь из машины. Никого, конечно же, нет. Не ждёт меня здесь Чингиз, да и людей почти не видно. Улица выглядит как настоящая, ну и на том спасибо. М…
То ли он догадался, где камера. То ли это случайность — но он смотрит прямо на нас.
— Предположим! — Подполковник готов идти мне навстречу. — Итак, кровожадный маньяк Вася Пупкин сумел убежать из виртуальной тюрьмы…
Начальник кивает. Либо ему всё равно, либо хорошо притворяется.
— Чингиз, — сказала я. — Дело ведь не в тюрьме. Дело в появлении новых людей. Хомо виртуалис. Человек сетевой. Соединяющий в себе два мира — настоящий и виртуальный. Одинаково свободный в обоих мирах.
— И что? Нет, ну ведь все говорят «понравились»… ты рецензии читал?
Памятники — это место встреч. Мне никто не назначал здесь свидания, но это единственный памятник, у которого мы встречались с Чингизом.
Я смотрю на Томилина с удивлением. Вот уж не ожидала, что он слушает Энию! Такие, как он, должны слушать музыку раз в год. На концерте в честь Дня милиции.
— Я не о том. Никто не знает до конца, как действует дип-программа. Никто не понимает, что же всё-таки такое глубина. Что происходит с сознанием, постоянно погружённым в виртуальность? Какие способно…
— За неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации, каковое деяние повлекло за собой копирование информации… — досадливо сказала я.
У двери я на миг останавливаюсь, придирчиво оглядываюсь в зеркало. Ох и видок… Из зеркала смотрит на меня унылая дама лет тридцати, с брюзгливо поджатыми губами, намечающимся вторым подбородком — хот…
Квартира. Как принято говорить — чистенько. Даже слишком уж аккуратно, учитывая доносящиеся детские голоса.
— Их тебе демонстрировали. Убийца, который хочет приручить лисёнка. Водитель, совершивший наезд. И ещё один убийца, запертый в пустом городе.
Главное — не смеяться. Выйду из образа. Да и нехорошо — как-никак у ребёнка горе!
Я с любопытством посмотрела на отца. В детстве я точно знала, что люблю маму и папу, что лучше них никого на свете нет. Потом… и сама не заметила, как перестала об этом задумываться. Не разлюбила, а …
— Вот и замечательно, — кивает «Чингиз». — У вас есть несколько часов времени?
Интересно, на кого он реально похож? Обычно такие широкоплечие красавчики в реальной жизни оказываются тощими и сутулыми или толстыми и неуклюжими. Компенсация. Человек обязательно должен что-то комп…
— Я не Ксюша, — наплевав на все, отвечаю я. Гори оно огнём… — Меня зовут Карина.
— Будете третьего… катарситъ? — спрашиваю я.
— А я думаю, что так оно и есть. — Чингиз даже не смущается своих слов. — Сеть стала слишком велика. Нельзя связать воедино миллионы компьютеров и ожидать от этого лишь количественных изменений. Мы о…
Но я не вступаю в дискуссию. Выскакиваю в коридор, быстро иду — мимо комнат персонала, куда подпускала «жучков», мимо охраны, мимо решётчатых дверей в тюремный блок.
— Труднее всего перевоспитывать человека, совершившего экономические преступления, — сообщает вдруг подполковник. — Понимаете, Карина?
Словно в подтверждение его слов до меня доносится чья-то восхищённая реплика: «Нет, ты глянь, как попкой крутит! Гадом буду, тактовая не меньше тысячи, а канал — оптоволокно!»
Только фраза западает в голову. Сиамский близнец тем временем суетится и требует объяснить ему, что такое душа и как её можно зафиксировать.
Коридорами тюрьмы, уже укрывшись от взглядов заключённых, мы идём к кабинету Томилина. Я отсчитываю пятое от входа окно — на нём сидит один из моих «жучков»…
Пожалуй, Антон Стеков и впрямь настолько нестандартный человек, что мог бы сесть на государственную диету…
— Уберите… это, — командует Томилин. — Карина, прошу прощения.
— Ничего. У них всё сорвалось, — отвечаю я. И начинаю рассказывать — про водителя, сумевшего вывернуть руль, про убийцу, оживившего лисичку…
— Может спать спокойно. — Я плюхнулась на свою законную табуретку. — Папа, вот представь, что ты сидишь в тюрьме…
Бедный Василий Пупкин, автор учебника арифметики для церковноприходских школ! Не знал он, как жестоко расправятся с ним измученные задачками про бассейны и поезда ученики. Сделают его имя нарицательн…
— Больше ничего, — с достоинством отвечает хакер. — Отношение самое благожелательное, харчи вкусные, постельное бельё меняют регулярно, раз в неделю — баня.
— Феномен дайверов изучали несколько государственных структур. От МВД и госбеза до налоговой полиции и министерства печати и электронных коммуникаций. Когда выяснилось, что прогнозированию эти способ…
Я иду по присыпанной крупным чёрным песком дорожке. Если пойти направо — там будет дорога из жёлтого кирпича. Если налево — самодвижущаяся дорога. Если повернуть назад — парк кончится, и потянется тр…
Давили их долго. Отстреливала полиция, гонялись за ними провайдеры… Но уничтожили спамеров, только начав выдавать лицензии частным гражданам. Появилась ещё одна профессия — охотник на спамеров. Как т…
Потом я перевернула комнату вверх дном. Потом я плакала то на руках у отца, то на коленях у мамы. Отец обещал, что напишет письмо в фирму, выпустившую паззл, и мне обязательно пришлют недостающий кус…
Я молчу. Мне хочется разреветься. Я дура, я самая настоящая дура! «Лети дальше, орёл!» Меня провели так просто и изящно… стоило чуть-чуть пошевелить мозгами…
Наверное, самое обидное вовсе не поражение. Полководец, который привёл армии на поле брани, мечтает о победе. Но и к поражению он готов. А вот к тому, что вражья армия, о которой донесли разведчики, …
— Ну… — Я всё больше и больше вываливаюсь из образа. Не вяжется поведение Стекова с его тайными вылазками из тюрьмы! — Закажи, — разрешаю я. — Чёрный, без сахара. А что ты так вырядился?
Надо же. Теперь будут во всём винить неповинных эфэсбэшников. Ну и пусть, мне с Томилиным детей не крестить. А штамповка дайверов сорвалась. И это правильно. Нет ничего страшнее, чем не вовремя поста…
— Почему так? — Подполковник искренне огорчён. — А вот мне герань нравится, Карина.
— Делала, — уверенно отвечает Чингиз. — Ты не хотела, чтобы у них получилось. Может быть, единственная из всех, кто наблюдал за экспериментом, — не хотела.
— Спасибо, — говорит Чингиз, когда я заканчиваю свой рассказ. — Спасибо. Я верил, что ты всё-таки на нашей стороне.
Чингиз успевает выскочить первым и открыть мне дверцу. Оставляю его галантность без внимания. Находим свободную скамеечку, всё с той же молниеносностью Чингиз отправляется в ларёк за пивом. Над ларьк…
— Откуда ты знала, что эксперимент не удастся? — вопросом отвечает Томилин.
Не возмущаюсь, жду. Поправляю причёску — будто с моим «крысиным хвостиком» что-то могло случиться. Я и сама, наверное, похожа на крысу: поджарую, злую, битую и травлёную, привыкшую смотреть на мир бе…
— Слушай, это ведь было пятнадцать лет назад! Да убей я кого — меня бы уже выпустили! Карина, чем я могу… искупить?
Окно чисто вымыто. Прямо-таки демонстративно вымыто, а для идиотов на узком подоконнике оставлена баночка «Лозинского». Как там гласит рекламный слоган? «Убивает даже неизвестные вирусы!»
— Ты скажи, неужто тебе «Хелицеры» не понравились?
Будто встаёт на место тот, последний, кусочек паззла, который я не смогла когда-то найти? Который отделяет рыцаря от принцессы?
— Нет, лучше уж наяву. — Чингиз рассмеялся. — До настоящих пуль, надеюсь, дело не дойдёт. А в Диптауне нас опять могут прервать. Я могу подъехать, если это удобно.
Вот только почему твои подопечные могут свободно выходить из замечательной виртуальной тюрьмы на улицы Диптауна? Или ты не подозреваешь об этом, Аркадий Томилин, офицер с прекрасным послужным списком?
Но сейчас задумываться об этом нельзя, нет на это времени. Я выхожу из лифта — и сразу же вижу Антона Стекова.
Где он достал мой адрес, я даже спрашивать не стала. Очевидно, там же, где и телефон.
— Начистоту… — хмуро спрашивает Томилин. — Вы довольны, что всё так кончилось?
— За то, что втянули вас в это дело. Моя была идея, если честно.
Такси петляет по Диптауну, повинуясь указаниям фальшивого Стекова. На первый взгляд — без всякой системы, но я замечаю — мы то и дело выскакиваем из российского сектора в японский, китайский, немецки…
Я стянула шлем, расстегнула воротник комбинезона. В комнате было темно — так и не раздёрнула с утра шторы…
Может быть, человеку важна сопричастность? Сознание того, что именно сейчас, вместе с тобой, этой песне тихонько подпевают ещё тысячи людей? Мы все индивидуалисты, мы все уникальные и неповторимые — …
— Чтобы Тоха сел в виртуальную тюрьму, — терпеливо объясняет Чингиз. — А потом — начал совершать из этой тюрьмы прогулки по глубине. Канал был пробит нарочито грубо.
— Как скажешь, птичка. — Светловолосый тип одаривает меня добродушным взглядом и удаляется.
— Но ведь невозможно повторить ту ситуацию с точностью, — не сдаюсь я.
— Ну ты и крейзи! — радостно орёт «сын стандартного программиста».
Я качаю головой. Мне кажется, что стоит сейчас закрыть веки и посмотреть в темноту — я увижу что-то, чего не хочу видеть. Бесконечную серую муть, кашу нейронов, помаргивающих огоньками синапсов.
— Ну… не смогли пробить мою защиту и проследить канал.
— Эфэсбэ, — уверенно говорит Томилин, глядя на меня. — Так ведь? Знали, что мы порожняки гоняем, но молчали?
Стеков на этот раз не сидит перед телевизором. Разгуливает по комнате, размахивая руками и что-то вполголоса говоря. Я останавливаюсь на пороге «стандартной квартиры» и в недоумении смотрю на заключё…
Внутреннего протеста имя не вызывает. Грубоватая и крепенькая девица — типичнейшая Ксюша. Наверное, любит травку и старый рок…
— Ну, Шура Балаганов в своё время попался на краже грошовой пудреницы, — загадочно отвечает Чингиз. Балаганов… смутно знакомое имя, но не могу вспомнить. Наверное, кто-то из легендарных хакеров… — Но…
Вот только где их искать? Где они станут искать меня?
— Бип! — зло говорит Томилин. — Какой бип включил звуковой цензор?
— Знаю. Лисёнок умрёт. Под колёса грузовика снова попадут двое детей. Убийца найдёт умирающую женщину.
У меня начали гореть уши. Я думала точно о том же. Красавчик Чингиз мог говорить всё что угодно, но, если копнуть поглубже, всюду обнаружится корыстный интерес. Всегда и везде.
А почему бы и нет? Москва-Онлайн — одна из самых популярных компаний. Если Чингиз серьёзный человек — а он такое впечатление производит, — то мог заранее обзавестись знакомыми в самых популярных и кр…
Пальцы его всё комкают и комкают несчастный цветок. Не провинившийся ничем, кроме того, что есть у нас традиция называть оружие именами цветов.
В настоящей тюрьме здесь помещались бы мониторы внутреннего наблюдения. Очевидно, здесь — то же самое. Мне становится интересно, и возле двери я впечатываю каблучок в пол сильнее обычного. Охранник о…
Но эти мысли я оставляю про себя. Пью чай. Не знаю, каков он для начальника тюрьмы. Для меня — мутноватая вонючая жидкость с плавающими поверх щепками. В такой чай и впрямь надо класть сахар, вгоняя …
Пока подполковник просматривает документы, с любопытством оглядываю кабинет. Ничего интересного в нём нет, но всё-таки… самый маленький штрих может быть полезен.
— Какие результаты? — невинно спрашиваю я. — Сверхвозможностями в глубине обладают лишь бунтари. Одиночки, индивидуалисты. А это в тюремной камере не привьёшь.
— Смешно, — соглашается Томилин, когда гаснет экран. — Может быть, Карина, вы ещё объясните, что это значит?
— Эту песню Гагарин пел в космосе! — произношу я вслух. Непроизвольно. Само с языка слетело, честное слово!
— Да не мог он успеть повернуть, — отвечает Денис. — Всё же обсчитано!
Мы сидели на кухне и пили чай. Мама спала, я не стала её будить. Я бы и отца не будила — он сам проснулся, когда я выбралась из комнаты.
Что-то я выхожу из роли. Старлей Карина, гордая от своей миссии, не должна отвлекаться на чай, пусть даже краснодарский, и бородатые анекдоты.
Ёжась под холодным душем — ничего нет лучше, чтобы опомниться от глубины, — я прокрутила в памяти тюрьму, Томилина, хакера Антона.
Такси останавливается у сквера, где и стоит вечно молодой рекламщик. На ступеньках у памятника люди потягивают пиво, общаются, и никто никого не донимает советами, как лучше потратить время и деньги…
Я скашиваю глаза на Чингиза. Киваю и чуть сдвигаюсь в сторону.
— Извините. — Я постучала пальцем по стеклу машины. Хорошая машина, что-то здоровое и мощное, но в то же время — не набивший оскомину «мерс» или БМВ. — Чингиз?
Спортивная площадка и площадка для прогулок. Ухоженные клумбы вдоль дорожки, ведущей к тюрьме. Никогда не видела в России таких тюрем, её проектировщик содрал дизайн с каких-нибудь американских, из с…
Но неужели и обратная смена тел была заранее заготовлена?
— Этими детскими забавами я переболела, — сказала я. — Мне двадцать шесть лет, я старая крыса из эмвэдэшного вивариума. В виртуальности пусть влюбляются тины.
Во взгляде его не страх и даже не злость к тюремщикам. Раздражение! Самое настоящее раздражение человека, оторванного от очень важного дела ради какой-то ерунды. Больше ничего во взгляде нет.
А нераздавленные велосипедисты продолжают ехать, с ужасом озираясь назад. Они едут на месте, колёса скользят по асфальту, сверкают спицы с красными кружками катафотов, длинные волосы одного из парень…
— Карина? — спросил Чингиз, когда Чиж перестал петь. Самого вопроса он и не задал, но всё было понятно. Определяйся…
— Наверное, вы правы, Карина. Наверное. Но чёрт возьми, как вы поняли? Проект готовили серьёзные специалисты… кто вы такая, что сумели понять?
— Да, — лепечу я, — но если убийцы и насильники смогут разбежаться по Диптауну…
Оглядываюсь — невдалеке, у перекрёстка, стоит полицейский. Обычный диптаунский полицейский, крепкий, с располагающим добрым лицом. Белая форма, бляха с номером. На поясе кобура с пистолетом, наручник…
Наконец-то кабинет начальника тюрьмы. У двери охранник останавливается, предоставляя мне инициативу.
— Курите, — разрешаю я. — Можно просто Карина.
— Так в чём дело? — уже не спрашивает, а требует Томилин.
— А как ты меня нашёл? — спрашиваю я. — На мне маркер?
— Закажите такси до русского сектора Диптауна, — прошу я.
Ещё один жест. Никто не любит называть место своей работы тюрьмой. Самые неуклюжие словосочетания вроде «исправительно-трудовое учреждение» пользуются большей популярностью.
Я читала его личное дело. Я знаю, что он убил свою жену. Я знаю, что он любил её. И до сих пор, наверное, любит. И себя он осудил куда раньше, чем люберецкий районный суд…
До палатки с бесплатным пивом — несколько шагов. Но я даю ему бутылку. И начинаю рассказывать то, что рассказывать не имею никакого права. То, как не становятся дайверами.
Не понимаю. Даже если хакер сумел выбраться из виртуальной тюрьмы — к чему такой риск? Отбывать наказание ему осталось всего ничего!
— Хотя бы! Легенды не возникают на пустом месте.
— Я знаю только одного дайвера, — говорю я. — Но разве вам непонятно, в чём разница? Это же так просто!
Надо сохранять лицо. Надо продолжать играть. Надо отдать инициативу. Это не шахматы и не крестики-нолики. Тот, кто делает ход первым, проигрывает чаще.
— Тс-с! — упреждает мой вопрос Томилин. — Вон там.
Я не стала обедать, а потом — ужинать. А мама не стала меня ругать, только принесла чай и бутерброды. Я даже не заметила, как их съела.
— Я особый инспектор Управления по Надзору за исправительными заведениями, — говорю я. — Есть ли у вас жалобы на условия содержания?
— Знаешь, как я ревела? — кричу ему. — У меня, может, с тех пор психическая травма!
Нет, не могу поверить в свою удачу! Так быстро и легко обнаружить нарушение! Задание и без того было головокружительным: первая инспекция в первой виртуальной тюрьме. Понять не могу, как мне доверили…
Охранник деликатно покашливает, я насмешливо смотрю на него. Вряд ли это настоящий служака из внутренних войск, повидавший настоящие тюрьмы. Здесь, в виртуальности, важны не физические данные.
Пускай это трижды нереально, пускай это лишь пляска электронов в кристаллах микросхем, но для того человека, что отбывает свой срок в виртуальной тюрьме, происходящее станет настоящим шоком.
— Но у всех ребят есть велосипеды… — горько отвечает ребёнок.
— Идёмте, — успокаиваю я охранника. — У вас всегда так безлюдно?
— Я завтра буду в управлении, — говорит Томилин. — Со своим отчётом. В девять ноль-ноль. Насколько я понимаю… согласно правилам хорошего тона… мне надо показаться вам в настоящем облике.
— Я же сказала — догадалась! Я часто бываю в глубине. Я…
— Падла, не ругайся, — живым человеческим голосом отвечает «стандартный программист».
— А у меня — не совсем. — Он внезапно улыбается. — Нехорошо получается… Ну и что вы напишете в отчёте?
— Что стоило создать для тюрьмы отдельное виртуальное пространство? — продолжает лже-Стеков. — Никаких побегов, даже теоретически.
— Карина, не против, если я сменю тело? — спрашивает Чингиз.
По-хорошему стоит посетить ещё пару камер. Исключительно с целью запутать Томилина. Смотрю на часы.
Или поискать незадачливых борцов во главе с Чингизом? Успокоить?
— Осуждён, — внезапно поправляет его Томилин.
— Садитесь, Карина. — С прежней любезностью подполковник улыбается мне. Герани на столе уже нет, намёки кончились. — Как ваша экскурсия?
Видел ли он то, что происходило в камере Стекова?
— Ну и какие версии? — спрашивает Томилин.
— Не надо извиняться, Антон, — говорю я. — Я выполняла свою работу. Вся ваша затея была ребячеством. Но за неё вы сами себя наказали — лишением свободы.
Я глянула на часы. Уже два, а ещё ехать с полчаса…
Я горячусь и понимаю это. Куда лучше было бы выслушать Чингиза. Но мне надо его переспорить — чтобы исчезло неприятное, дурацкое ощущение собственной неполноценности.
— Ты говоришь так, будто она живая, — замечаю я.
Я выскочила из душа, промокнула с тела воду, швырнула полотенце прямо в бак стиралки. Влезла в старые, дырявые на коленках джинсы, надела старую рубашку — когда-то её таскала мама, но она мне жутко н…
Пусть белокурая бестия Чингиз мечется по Москве, пытаясь найти союзников! Это его дайверское дело. А я — простая сотрудница МВД. И влезать в разборки между ведомствами и отдельными начальственными ши…
А энергичный и умный подполковник Томилин — работает.
Стеков вновь цепляет очки на нос, встаёт, машет рукой, останавливая такси. А я мимоходом смотрю на окошечко сканера.
— У меня была в детстве игрушка. Паззл. Очень красивый… там был рыцарь и принцесса… они тянулись друг к другу. Я его собрала… весь. Только одного кусочка не хватило. Между рукой принцессы и головой р…
— Нет. Он хакер. Очень хороший хакер… — Чингиз улыбается и добавляет: — Единственный член UGI, HZ0 и UHG одновременно.
Мне хочется задать этот вопрос, и я его задам. Но не сейчас. Потом.
Он кивает. И молчит — хотя я понимаю, как ему хочется задать вопрос.
Будто отдёрнули занавес. Вечер сменяется днём. Широкий проспект — узкой улочкой, где и двум машинам-то не разъехаться. Тем более что навстречу бодро несутся несколько легковушек. Грузовик виляет, дёр…
Жалко, что виртуальную тюрьму всё-таки поместили на сервере МВД…
И тут на экране замигала панелька «жучка», а колонки противно запищали.
— Распустился я в последнее время! — с горечью сообщает Стеков. — Пузо отрастил, мотоцикл под задницей трещит, девушки в лицо смеются. Ты бы раньше меня видела, детка, я же стройный был, как молодой …
…А смеётся Томилин хорошо. Добродушно, словно бы приглашая присоединиться к его веселью. Людей, умеющих так смеяться, очень любят в компаниях — они любую неприятность превращают в забавное приключени…
— Папа? — ехидно спросила я, направляясь в свою комнатку.
Персонала немного — нам попадаются две женщины в форме и разболтанный молодой человек в грязноватом белом халате. Молодой человек долго смотрит на меня, будто размышляет, следует ли познакомиться, ил…
Родители перестали улыбаться, глядя на мою борьбу с витражом. Теперь и они любили тихонько постоять, глядя, как возникает цветное окно в серой стене. Наверное, порой они замечали нужные фигурки раньш…
— Так вот, однажды паззл раскроили очень неудачно. Его стало возможно собрать двумя способами. Если собирать неправильно, то получались щели — но совсем маленькие, незаметные. А в центре оставался пу…
Но когда я вхожу в его кабинет, оставляя охранника в коридоре, моё мнение о тонкости намёков меняется.
Подхожу к единственным дверям в стене — узкие металлические створки с крошечным окошечком-глазком. Нажимаю кнопку звонка. Пауза, потом слышится железный лязг, окошечко открывается. На меня мрачно смо…
Я и раньше спрашивала отца, почему он так сторонится виртуальности. Хороший ведь программист, а живёт словно в каменном веке, только электронной почтой и пользуется.
— Полгода, — гнула я свою линию. — Четыре месяца ты отсидел. И вдруг нашёл способ выбираться наружу, в Диптаун. Но если это раскроется, то статья будет как за обычный побег! Станешь ты прогуливаться …
Я вскакиваю. Я позорно отступаю. А Чингиз вдруг падает передо мной на колени. Это какая-то невозможная смесь клоунады и искренности.
— Аркадий, а вам никогда не казалось, что держать преступников в глубине — непредсказуемо опасно? — спрашиваю я.
Самой бы хотелось понять. Все мы, предпочитающие жить в глубине, странные. У всех свои причуды. Но когда причуд становится слишком много, разница между ними стирается.
Щёлкаю своё отражение по носу и выскакиваю из дома. В отличнейшем настроении, бодрая и весёлая.
И я чувствую к нему мимолётное уважение. За то, что он не сказал «пускай фантомы» или «начинай сеанс». Не спрятался за эвфемизмом.
Пространства в пространствах… если бы какой-нибудь злой шутник обладал избытком денег и времени — он мог бы соорудить для меня виртуальный мирок, копирующий Москву. Реальную Москву, в которой я бываю…
— А я говорю — взять за шкирку и тащить в глубину! — почти ревёт Антон. — Это что ж такое с Лёнькой творится? Трудно ему быть Богом, етит его…
— Карина, вы знали, что мы здесь? — спрашивает Чингиз. В чужом теле он угадывается только по интонациям голоса.
— Понимаете, — у Стекова по-прежнему смущённый вид интеллигента, отдавившего кому-то ногу в трамвае, — мы полагали, что персонал тюрьмы сам отреагирует на побеги. Но они замолчали этот факт. Как толь…
Я беру его за руку. Рука настоящая, живая и тёплая. Человек, а не голем.
— Посмотрим. Придушите эту лису! — поворачиваясь к экрану, говорит Томилин.
Сумасшедший дом. Нет, все мы, проводящие в глубине десятки часов, немного спятили. Но эта троица — совсем уж крайний случай!
Идём долго. Не менее трёх решётчатых дверей — сервер-гейтов, погружающих нас всё глубже и глубже в тюремную сетку. Я демонстративно вожу вокруг сканером — вполне исправным и довольно надёжным приборо…
Я обрушиваю бутылку на голову Чингиза, но он успевает отскочить.
У меня хорошие родители. Но правило, что о работе за столом не говорят, а если уж говорят, то не больше пяти минут, они соблюдают строго. Лучше и не спорить.
— Что же вы тогда меня не арестуете… — бормочу я, пытаясь высвободить руки. Когда человек «заблудился», с ним лучше не спорить. Надо переубеждать, надо быть логичным.
— Тогда он может быть влюблён, может распивать с друзьями пиво или убегать всего-то ради куража.
— Скорость была тридцать четыре километра в час, радиус поворота… — бормочет Денис. Но Томилин жестом заставляет его замолчать.
— Когда ты приведёшь домой молодого человека и скажешь: «Я с ним уйду», мы будем счастливы, — добавил отец.
Хакер уверенным шагом направляется к столикам маленькой открытой кофейни. Навстречу ему встаёт высокий светловолосый мужчина — ну и вырядился кто-то, прям викинг из фильма… наверняка в реальной жизни…
На этот раз он приехал один. А машина та же самая. Теперь я могу её разглядеть получше — «ягуар».
Но Томилин один. Всё-таки дело слишком скользкое, чтобы вышестоящие лица рискнули присутствовать. Попахивает от происходящего экспериментами на людях, ох как попахивает.
Мне ничего не остаётся, кроме как кивнуть подполковнику.
И ведь была бы мужчиной — никто бы не удивлялся, что в двадцать шесть лет я занимаюсь карьерой, а не вознёй на кухне. Просто средневековье какое-то. Все родственники так и стараются с кем-нибудь позн…
— Извини, Карина. — Чингиз мрачно посмотрел на меня. — Но мы уже хватаемся за соломинку. За самые фантастические варианты. Срок приближается, сегодня уважаемый подполковник Томилин намеревается прове…
— Но если такая вероятность есть? Хотя бы потенциально? Если этот самый сетевой разум уже существует, а мы просто не в силах заметить его проявления? Если дайверы есть, но таятся?
— Хорошо. — Я не колебалась. — Я выезжаю прямо сейчас. Там и встретимся.
Как давно это было. А запомнилось. Вместе с паззлом, который я так и не смогла собрать. Вместе с первой влюблённостью, первой настоящей обидой, первым визитом в глубину, первым предательством…
Неумело, непрофессионально… не обучали меня слежке…
— Но мы всё-таки не сдаёмся, — со скромной гордостью говорит Томилин.
Я вообще считаю, что семья — это пережиток довиртуальной эры. Но родителям этого никогда не объяснить.
«Ксения» такая пластичная из-за хорошего дизайна, а вовсе не из-за мощной машины!
— У меня есть ещё двадцать минут. Давайте. Сосредоточимся на компьютерных преступлениях, хорошо?
— Да при чём тут брезгливость? — удивляется Чингиз. — Я и сам преступник, если вы не забыли.
А ещё… неужели я не хочу сама стать дайвером? Понять, увидеть… сложить свой паззл до конца…
Странно как-то. Ну, повесил он на меня «жучок»… или как-то ещё вычислил. Но я про него ничего узнать не смогла. И вот так, с ходу, таинственный Чингиз решился на рандеву.
Я же встречалась с Чингизом в реальности!
Прохожу ещё несколько шагов — и начинаю смеяться.
— Что-либо ещё? — спрашиваю я, опомнившись. Слегка пристукиваю каблуком по полу — и крошечный термит устремляется к заключённому.
— Во всяком случае, у нас всегда есть выбор, кем себя осознавать. Человеком или големом.
Надо же! Меня приняли за проверяющего от ФСБ. От наших официальных союзников и негласных конкурентов… в пору рассмеяться.
А из радужных кусочков возникала стена. Каменная стена древнего замка, покрытая мхом, с выщербленной известью швов, с неяркой ящерицей, распластавшейся под лучами солнца.
— Ты ведь уже большой и сам должен понимать, — серьёзно отвечает стандартный российский программист. — Давай договоримся, что к Новому году мы подарим тебе коньки?
— Верю, Карина. Третье. — Папа посмотрел мне в глаза. — Если за виртуальной тюрьмой скрыт какой-то серьёзный государственный проект… Дочка, это тебе нужно? Даже у свихнувшихся на законности и правах …
— Мы тоже, — кивает Чингиз. — Над Антоном экспериментов проводить не собираются. Сегодня назначены лишь три подопытных кролика.
— Чингиз, а это не ревность? Не страх дайверов потерять свою уникальность?
Хакер вовсе не так толст и приземист, как мне показалось. Он просто широк. Тюремная роба на нём едва сходится, видна волосатая грудь.
Такси кружит по Диптауну. Выезжает на стык русского и американского сектора, к исполинской сверкающей арке, чей размах не оставляет сомнения в авторстве. Говорят, склонный к гигантомании скульптор по…
Но это они преувеличивают. На два порядка.
А с чего я взяла, что этого не происходит? Это ведь обычнейшая схема — к объекту разработки направляется неопытный сотрудник, «лопух» на жаргоне, а настоящие профессионалы работают тихо и незаметно…
Когда в кофейне Чингиз обменялся телами с Антоном, это меня не удивило. Это могло быть запрограммировано заранее. Чингиз ждал своего приятеля, и машина отработала на его приближение. Обычный набор за…
— Если и знал, то ничем он мне не запомнился. Да ты не беспокойся. Наверняка ты ему важнее, чем он тебе. Карина?
А я и не знаю уже, с чем согласна, с чем — нет. Нет, и Чингизу я не лгала. Средства, которыми пользуется Томилин, мне не нравятся. Вот цели… цели-то самые благие.
— И ты веришь в дайверов, папа? — спросила я.
— Разумеется, Карина. Проверяйте всё что угодно, сопровождающего я вам выделю…
— Это квартира обычного российского программиста, — торжественно говорит Томилин, понижая голос. — Зовут его Алексей, жена — Катерина, дочь — Диана, сын — Артём. Имена, возраст, характер — всё состав…
— И что же сотворит наш маньяк в виртуальности? — продолжает вопрошать Томилин. — А, Карина?
А пока я слушаю — про великолепные системы безопасности, про защищённый от любых проникновений сервер, про психологов, медиков, про молодой персонал с незашоренным мышлением, про то, какие замечатель…
— Наверное, над нами стоит посмеяться, — говорит Чингиз вполголоса. — Все способности… они ничего не стоят, когда провайдер отключает тебя от сети. По одной лишь команде из МВД.
— У вас ничего не выйдет, — вдруг говорю я.
— Всё равно проект не закроют, — говорит Томилин, будто с