Степана будто подбросило. Не обращая внимания на наготу, он подбежал к сваленным в беспорядке вещам и выудил оттуда портсигар и спички. Прикурить удалось с третьей попытки.
Ругающиеся соотечественники остались позади. С канала тянуло холодом, но снега почти не было. Так чуть-чуть и кое-где, но зато на деревьях, скамейках, бортах барж и катеров, везде был лед. И Ицкович, несмотря на выпитое, уже начал поеживаться в своем не слишком подходящем для такой погоды плащике.
— Ой, как я тебе благодарна, Майкл! — Но засиявшая было улыбка Мардж, вдруг погасла.- Понимаешь, прости, но я не смогу как следует отблагодарить тебя сегодня. Может через три-четыре дня. У меня, — тут Марджори покраснела, — «празднички».
— Он хорошо говорит по-французски? — Справа.
Вот это и было последнее, что он запомнил.
Однако, едва закончился фильм, Борис Захарович сам подошёл к зрителям с неожиданным предложением.