— Да, товарищ Сталин. — Ответил Поскребышев.
— Так точно. Вот. — Штейнбрюк протянул Сталину несколько скрепленных между собой листков, до этого момента находившихся в его папке.
— Ну, вот я тебя и нашла, — сказала она по-испански, хотя в поезде испанского, вроде бы, не знала.
Но уже в следующее мгновение и этот мужчина, и все прочие представители как сильного, так и слабого пола перестали существовать для Татьяны, превратившись в жаркое марево ее собственной «фата-морганы». Там и только там, в воображаемом мире Таниного вдохновения, могли звучать ее песни. Там на самом деле они и звучали.
И к слову, если не почудилось, то кто, Витя или Степа? И что теперь делать? Ведь не кинешься же ему на шею с воплем, узнаю, дескать, брата Шуру!
— Большое спасибо, мадам, никаких проблем, — сказал он ей обречённо.