Но жалость — это не то, ради чего я готова просыпаться в девять утра.
— Нет. Не приказ. Не смею больше вас задерживать.
Когда-то, едва узнав, что я собираюсь поступать в юридический, папа сказал мне… тогда я не приняла его слов всерьёз, задумалась лишь позже. Нет, отец говорил не насчёт опасностей работы следователя или эксперта. Он просто заметил, что, защищая закон, легче всего его нарушить. Именно для того, чтобы защищать. И что долг службы и обычная человеческая мораль начнут бороться у меня в душе… пока не победит что-то одно.
Я вспоминаю убийцу, пытающегося приручить лисичку.
В результате минут через двадцать я была у дома номер пять по Пасечной улице. Загнала машину на тротуар, заглушила мотор.
А смятая дверь кабины со скрежетом открывается. Скорее вываливается, чем выходит, водитель. И не глядя на серый туман в глубине магазина, бредёт сквозь стеклянное крошево витрины на улицу.