Нам подают чай. Суровая женщина в форме — на секретаршу она не походит, да и нет у начальника тюрьмы приёмной. Наверное, работает в женском блоке тюрьмы.
— Пока-пока, — вежливо попрощался со мной юный водитель. Идя к своей машине, я ещё услышала, как он спросил у Чингиза: — Что теперь, к Лёньке поедешь плакаться или к тем журналюгам?
А разноцветные фигурки вставали на свои, единственно правильные, места. Загоралась радуга над рыцарем и принцессой. Рука рыцаря сжималась на рукояти меча. В светлых (как у меня!) волосах принцессы засверкал самоцветами гребень. Ящерица на стене обзавелась подружкой.
Терпеть не могу, когда мне пытаются устроить семейную жизнь!
— Завтра. В восемь. У моего подъезда. С букетом цветов, и учти, розы я не люблю.
Охранник моим пребыванием в камере Стекова не интересуется. Либо не знает, что на самом деле там творится, либо получил инструкции не вмешиваться. В кабинет Томилина я возвращаюсь за полчаса до назначенного срока.