И я чувствую к нему мимолётное уважение. За то, что он не сказал «пускай фантомы» или «начинай сеанс». Не спрятался за эвфемизмом.
— Спасибо, — говорит Чингиз, когда я заканчиваю свой рассказ. — Спасибо. Я верил, что ты всё-таки на нашей стороне.
— У меня была в детстве игрушка. Паззл. Очень красивый… там был рыцарь и принцесса… они тянулись друг к другу. Я его собрала… весь. Только одного кусочка не хватило. Между рукой принцессы и головой рыцаря. Понимаешь, этот кусочек забыли положить в коробку!
Потом я перевернула комнату вверх дном. Потом я плакала то на руках у отца, то на коленях у мамы. Отец обещал, что напишет письмо в фирму, выпустившую паззл, и мне обязательно пришлют недостающий кусочек. И даже ещё один паззл — в компенсацию. Мама перерыла мусорное ведро и вытряхнула пылесос. Хотя и знала, что там ничего нет.
Мне хочется задать этот вопрос, и я его задам. Но не сейчас. Потом.
Стеков вновь цепляет очки на нос, встаёт, машет рукой, останавливая такси. А я мимоходом смотрю на окошечко сканера.