– У вашей семьи слишком высокий статус, чтобы все можно было прекратить одним лишь указанием… Даже высочайшим. – Багратион многозначительно закатил глаза к потолку. – Конечно, я могу… Но только при определенных обстоятельствах и с вполне определенными последствиями. Которых, как ты понимаешь, лучше избежать.
Не могла же княгиня Воронцова отрядить в дозор одних только раздолбаев и неумех?
Путь занял минут пять, не больше. Костя вывел меня за забор и уверенно зашагал к зарослям. «Чайка» нашлась почти сразу – я даже удивился, как он смог загнать ее сюда, чуть ли не через лес. С трудом поборов искушение попроситься за руль, я полез на заднее сиденье – переодеваться.
– Хорошо, – кивнула Ольга Михайловна. – И все же – как вы себя чувствуете, князь?
– Понял, – покорно кивнул безопасник. – Сделаю.
Солнце уже понемногу клонилось к горизонту и играло бликами на шпилях Адмиралтейства и Петропавловки. И на крышах – там, где металл еще не успел заржаветь – но во двор-колодец под нами уже не заглядывало. Внизу было тихо: шум остался где–то далеко, на Каменноостровском, и мы с Вернер будто бы действительно устроились на крепостной стене.