И, похоже, не меня одного. Костя продолжал гнать машину сквозь ночь, напрочь игнорируя дорожные знаки, пританцовывал за рулем и, кажется, даже пытался подпевать. Маску серьезного молодого дворянина из Госсовета будто сорвало ветром и зашвырнуло куда–то на заднее сиденье – и брат явно собрался жечь по полной.
Да что уж там – меня и самого понемногу захлестывала волна неизведанного и бесшабашного. До этого группа на сцене играла что–то неторопливое – видимо, чтобы дать публике немного времени «раскачаться», но вдруг грянула так, что вздрогнул даже пол под ногами. «Кожаные» у входа тут же завопили и ломанулись к сцене, а за ними потянулись и остальные – и из-за столиков, и даже с улицы. За несколько секунд на танцполе стало чуть ли не вчетверо больше людей, и нас тут же оттерли к самой барной стойке.
Мне снова повезло. Серп и даже Булава наверняка прикончили бы меня на месте, но медлительный Горыныч оставил крохотный шанс. Когда темнота передо мной вспыхнула алым, я прыгнул вперед, сложился, подгибая колени, ударился лопатками в пол и проехал по доскам на спине где–то полметра. Огненное заклятье прошло прямо надо мной, обдавая невыносимым жаром и подпаливая брови с ресницами.
Но, похоже, хотя бы знала куда ехать – где–то за окном мелькнули знакомые лица сфинксов на Египетском мосту. Я скорчился на полу, подбирая высыпавшиеся из кармана куртки патроны и засовывая их в барабан по одному.
– Отставить «открутил». – Андрей Георгиевич придержал передо мной дверь в гараж. – А вот пообщаться придется… Но исключительно вежливо. Или как пить дать – быть тебе, Саня, в сегодняшнем выпуске на первой странице.
К вечеру я почти оглох. Беспощадный Андрей Георгиевич заставил меня опробовать чуть ли не каждый пистолет, который нашелся в усадьбе. И из всех я показал неплохой результат. И пусть громоздкие однозарядные бандуры, сделанные еще сотню или даже полторы лет назад, дались мне не так легко, я довольно быстро научился навскидку укладывать круглую пулю в дерево и с двадцати, и с двадцати пяти, и даже с тридцати шагов.