– Князь… Александр Петрович. – Щеки Ольги Михайловны вдруг чуть подернулись розовым. – Я понимаю, что правила приличия обычно не допускают подобных вопросов… И все же я ваш лечащий врач, поэтому…
Ох, ничего себе отрастила… В девятнадцать–то с небольшим лет!
– Идем, ваше сиятельство. – Я подхватил с дивана все еще липкий от крови «кольт» и засунул за ремень брюк. – Пора задать жару.
В голосе деда не было даже тени гнева. Будто весь фамильный Горчаковский темперамент разом улетучился, и я услышал не грозного вождя, готового бросить свое воинство на штурм вражеской цитадели, а самого обычного старика – только донельзя хмурого и устало-сосредоточенного. Наверняка даже сейчас, разговаривая со мной, он дергал десятки, если не сотни невидимых веревочек, тянул за сотни рычагов, заставляя работать что–то настолько сложное, что я все равно не смог бы понять. Магия поддерживала его тело, но даже у самого могучего Одаренного есть предел. И на злость деда уже не хватало.
Но Славка все равно дрожал, как осиновый лист.
Воронцов крутился на месте, пытаясь то встать ко мне боком, то прикрыть рукой с пистолетом грудь. Я почувствовал какое–то… нет, не движение – скорее энергию, и воздух над дальним барьером чуть подернулся маревом.