Боль отступила, но вопросы никуда не делись. И волновал меня не сам странный и жутковатый сон, а скорее то, как много успела увидеть Гижицкая. И что именно…
Неведомо откуда всплывшая в голове фраза кого–то из почивших мудрецов вернее некуда отражала… суть. Услужливость и любезность Колычева не только успели смертельно надоесть, но и вполне могли втянуть меня в очередную историю. Если память отшибло не окончательно – Воронцов был тем еще засранцем. И уж конечно не стал бы извиняться, вздумай я этого требовать.
А я и не против. Особенно если эта самая работа позволит хоть ненадолго вырваться из усадьбы в Питер. Может быть, даже снова заглянуть в «Кристалл»… да и вообще. Не сидеть же взаперти до конца лета!
Я только сейчас заметил, что светлейший князь из Третьего отделения легко и непринужденно перешел на «ты» – разумеется, в одностороннем порядке. И это почему–то даже не казалось пренебрежением. Скорее наоборот – чем–то… естественным? Но я все равно не удержался от колкости.
– На работе? – переспросил я. – Значит, сейчас вы?..
Но Славка выдержал суровый взгляд с неожиданным мужеством.